Иностранная пресса о России и не только

Когда впервые прозвучало "ола!" - возглас, сопровождаемый движением рук, издаваемый болельщиками, переполненными восхищением по отношению к своей любимой команде? Это проявление чувств, символ эйфории, зародилось в византийскую эпоху, приблизительно в VI веке н.э., и связано оно с конными бегами и соперничеством между фанатами различных конюшен. Так пишет писатель Зигмунд Гинзберг в своей новой книге "Risse da stadio nella Bisanzio di Giustiniano" ("Стадионные потасовки в Византии Юстиниана"). Подзаголовок - "Вчерашние новости рассказывают о сегодняшнем мире" - отражает заманчивую идею сопроводить известными прецедентами, часть из которых вошла в поговорки, каждый эпизод, "прожитый" нами, живущими в XXI веке.

В результате автор создал картину истории как совокупности пророческих экспериментов, подлежащих с течением времени корректировке. Например, Иван Грозный преподал урок Владимиру Путину о том, как можно "на время" уступить власть назначенному преемнику, чтобы потом вновь вернуть ее себе (и мы видим, как образ Медведева парит над Россией XVI века). Аналогичным образом, к эпохе Конфуция можно отнести и "Красную книжечку" - цитатник, которым размахивали молодые участники культурной революции (речь идет о сборнике изречений Мао Цзэдуна. - Прим. ред.), и тихую сдержанность, которую демонстрирует нынешний председатель КНР Ху Цзиньтао. Предвестником доктрины нацизма стал легендарный Генри Форд, придумавший сборочную линию в Америке XIX века: он не только с отвратительной настойчивостью приписывал евреям любые преднамеренные преступления - от разжигания войн (локальных и мировых) до поддержки восстаний "цветных" рабочих, - но и, не боясь вызвать смех, обвинял этот народ в том, что евреи несут ответственность "за коррупцию в американском бейсболе". И так далее, от одного открытия к другому.

Центральной ареной социально-политической деятельности Марка Туллия Цицерона, "самого знаменитого адвоката древности", был его родной город Арпин. Цицерон постарался, чтобы "его сын, его племянник и сын его лучшего друга были избраны эдилами". В те времена не говорили о Чеппалони. Гинзберг предполагает, что, если бы автор De oratore воскрес, он бы охотно согласился взять под юридический патронаж семейство Мастеллы (бывший министр юстиции Италии, отправленный в отставку. Мастелла, будучи мэром родного города Чеппалони в Кампании, подружился с одним из бывших главарей сицилийской мафии Франческо Кампанеллой. - Прим. ред.).

Автор продолжает череду изобретательных объяснений и невероятных совпадений. Параллель между Доном Аббондио (роман Алессандро Мандзони "Обрученные". - Прим. ред.) и Романо Проди - оба они на каждом шагу подозревают, что кто-то покушается на их "спокойное житье". Автор рассматривает и совершенно неожиданную пару - в том числе благодаря словесному созвучию: "Вельтро", который пришел, как описывает в своей поэме Данте Алигьери, чтобы "чуть-чуть поднять свою бедную, жалкую, заброшенную Италию", и Валтер Вельтрони, которому часть жителей страны уже в наши дни делегировала - не слишком удачно - аналогичные полномочия. И какой вывод делать из того, что Петрарка - "либерал, уделявший большое внимание социальной справедливости" - боролся за "легкую" налоговую политику, предупреждая правителей: "Бойтесь брать налоги с улыбкой на устах"? "Тesoretto" (малое сокровище), существование которого связывают с деятельностью Томмазо Падоа-Шиоппа (бывший министр финансов. - Прим. ред.), находит прецедент в том, что воспевал в XIII веке Брунетто Латини (учитель Данте, автор дидактико-аллегорической поэмы "Tesoretto", рассказывающей о путешествии автора по царству природы, добродетели и любви. - Прим. ред.) А то, что вероятность осуществления реформ в Италии откладывается на неопределенный срок, Сэмюэль Беккет уже описал в своем "В ожидании Годо".

"Я предвижу возражения со стороны читателей, - говорит Гинзберг, - которые скажут: "Теперь и этот пытается все обратить в политическую реальность, как будто нам все это еще не надоело". Нельзя отрицать определенное пресыщение. Однако он очень позабавил нас своим рискованным трюком, поднявшись на трапецию, раскачивающуюся между веками.