Иностранная пресса о России и не только

В воскресенье Россия пообещала, что с понедельника начнет вывод войск из Грузии, однако, судя по ситуации на улицах оккупированного города Гори, российское военное вторжение ширится, а не заканчивается.

Президент Дмитрий Медведев пообещал "начать вывод воинского контингента" в понедельник. Однако с момента начала операции в Грузии российские лидеры выступали с противоречивыми, а порой и откровенно ложными заявлениями о планах и расположении своих войск. В субботу один из высокопоставленных российских генералов заверил журналистов, что российских солдат в Гори нет.

Во время 24-часового пребывания корреспондента нашей газеты в городе в эти выходные российские солдаты патрулировали улицы на бронетранспортерах и с автоматами Калашникова, чтобы никого не допустить к захваченной грузинской военной базе, которая сейчас стала штаб-квартирой россиян. Российские солдаты рыли укрепленные позиции для танков вдоль шоссе к востоку и западу от Гори, а также доставляли оборудование для теле- и радиовещания на русском языке.

"Радуйтесь, что мы перестали стрелять", - посоветовал молодой российский капитан, отвечая на вопрос о том, скоро ли уйдут войска.

Тем временем немногие оставшиеся в Гори грузины во время перемещения по городу подвергаются обыскам, их машины досматривают. Некоторые местные жители дают убежище грузинам, прибывшим из деревень к северу, где, как рассказывают, имеет место насилие по этническому признаку. С момента появления в городе российских войск в различных инцидентах погибли по меньшей мере 27 мирных граждан, сообщают медицинские чиновники. Так, перед больницей огнем с вертолета был убит врач.

Другие смерти пока не документированы: едкий запах тления поднимается из-под руин примерно десятка зданий в западной части города, уничтоженных в ходе российских авиаударов до прибытия сухопутных сил.

Давно назревавший конфликт вспыхнул 10 дней назад. Грузинские солдаты вошли в Южную Осетию, регион Грузии, который последние полтора десятка лет находился под контролем сепаратистов. Вскоре российская армия вынудила грузин уйти, а затем вышла за пределы Южной Осетии, заняв Гори и другие районы, бесспорно относящиеся к Грузии.

Большая часть из оставшихся в Гори жителей - по оценкам, сейчас их 7 тыс. из 70 - ведет "некое подобие нормальной жизни", как выразился один из горожан. Мародеров по ночам больше нет. Добавилось несколько разрушенных зданий.

Две женщины нашли убежище в небольшом гараже за своим бывшим домом - в многоквартирное здание попала ракета, убившая женщину и ее маленького сына. "К счастью, когда ударил взрыв, я была на лестнице, но им выбраться не удалось", - рассказывает 76-летняя Елена Зевекидзе и начинает плакать.

Семья Гвердцители собралась за поздним обедом, состоящим из сыра, ветчины и вишен, собранных прямо через разбитое на прошлой неделе в ходе обстрела кухонное окно. Кислым вином родственники поминают погибших с обеих сторон и пьют за патриархию своей православной церкви. По просьбе четверых гостей (смущенных журналистов) поднимают тост и за гостеприимство хозяев. За кофе они показывают острый осколок ракеты, приземлившейся в их дворе.

В то время как ситуация в Гори стабилизировалась, жители деревень к северу от города, расположенных возле границ Южной Осетии, продолжают сообщать об этнических атаках.

48-летний Бадри Мелиаури в воскресенье был доставлен в больницу Гори вместе с раненой 70-летней матерью. По его словам, осетинские боевики убили отца и дядю его матери в собственном доме, в деревне Ткциави. По словам женщины, последние несколько дней она провела в одной комнате с их трупами - власти похоронили тела в воскресенье.

Другие беженцы рассказали, что российские войска входили в их деревни и через мегафоны призывали: "Если здесь есть грузины, выходите, мы доставим вас в безопасное место". Солдаты сажали их в автобус в Гори, где они вынуждены были ютиться на маленьких детских кроватях в полуразвалившемся детском саду.

"Моя семья даже не знает, мертва я или жива, - рассказывает 53-летняя Манана Галегашвили, учительница из южноосетинской деревни Ачабет, обладательница золотисто-каштановых волос. - Я смотрела, как мой дом горит, а русский солдат наставил на меня оружие и сказал: "Не смотри, просто уходи". Мой пес лаял, и его застрелил осетин. Потом я села в автобус".

Сначала обругав русских, которых она обвиняет в подстрекательстве жителей Южной Осетии к насилию против грузин, женщина затем признает, что рада, что русские доставили ее живой и относительно здоровой в безопасное место. По ее словам, после посадки в автобус с ней обращались хорошо.

Она рассказывает, что она в ярости из-за действий грузинского президента Михаила Саакашвили, который, по словам российского правительства, спровоцировал конфликт, направив войска в сепаратистский район. "Он сделал это самовольно, - говорит женщина. - А кто страдает? Мы".

Российские солдаты серьезно ограничили передвижение транспорта, взяв под свою охрану основные дороги, ведущие в Гори, и за последние дни дефицит стал ощущаться все сильнее.

Грузы с гуманитарной помощью встречают все более беспокойные толпы. Например, в воскресенье утром турецкий Красный Полумесяц прислал восемь автобусов с рисом, бобами и другими припасами. Они прибыли в воскресенье утром на главную площадь Гори, к памятнику Иосифу Сталину - советскому диктатору и самому прославленному сыну Грузии.

В то время как гуманитарные работники раздавали воскресный груз, толпа местных жителей кричала и тащила белые мешки через окна автобуса.

53-летнюю Марину Чалаури отпихнул в сторону мужчина средних лет. "Они не голодают, просто они бандиты, - объясняет женщина. - Конечно, у нас всего мало, и некоторые очень голодны, но дела не настолько плохи, чтобы так себя вести".

Позднее врач Нукри Джохадзе, сидя перед городским военным госпиталем с мятой сигаретой во рту, пытался подвести итоги шести дням жизни в подконтрольном русским городе.

Как он говорит, через его клинику за это время прошло более 1,2 тыс. раненых, в том числе один из помощников русского генерала.

"Я измотан, но это моя профессия. У меня нет права проявлять мягкость, - говорит он. - Я никогда не думал, что придется спрашивать русских, можно ли мне въехать в свой город или покинуть его. Сейчас я каждый день спрашиваю их, когда они уйдут, и каждый раз они никуда не уходят".