Иностранная пресса о России и не только

Вам не досталось пригласительного билета, и дипломатический мир превратился в пустыню.

Видимо, подобное чувство испытывает Россия, не приглашенная на переговоры в Шарм-эль-Шейх, несмотря на все титанические усилия, направленные на восстановление своих позиций на Ближнем Востоке.

В течение недели Россия думала, что добилась успеха. Разве она, теоретически, не продолжает оставаться спонсором процесса мирного урегулирования, разве палестинские власти не пригласили ее за стол переговоров в Египет? Отнюдь нет.

Но несмотря ни на что, со второй половины дня понедельника Москва пыталась сохранить лицо. Министр иностранных дел Игорь Иванов подчеркивал, что его страна готовит предложения, "способствующие развитию положительных тенденций, которые сложатся в послекризисный период... Россия продолжает оставаться полноправным участником процесса мирного урегулирования". Несомненно.

Однако очень скоро в Кремле должны были испытать разочарование. Еще в воскресенье активно обсуждался вопрос о том, что Владимиру Путину следует присоединиться к Биллу Клинтону и его ближневосточным собеседникам. Возвращение России на авансцену ближневосточного урегулирования казалось делом решенным.

Из Белграда в Дамаск, с посещением Берута, затем в Газу и Тель-Авив: с пятницы 6 октября, дня свержения Слободана Милошевича, до вторника следующей недели, когда израильские власти объявили о продлении действия своего ультиматума, российский министр иностранных дел Игорь Иванов произвел на всех впечатление, по крайней мере, способностью преодолевать пространство и время.

Присутствие эмиссара российского президента Путина в двух горячих точках навело на мысль о том, что российская дипломатия вышла из состояния десятилетнего застоя эпохи распада Советского Союза и периода правления Ельцина.

В действительности, Кремль может лишь попытаться обрести роль первого плана. Всем известно, что Россия, согласно выражению московского политолога Пионтковского, сейчас - не больше чем призрак сверхдержавы. Она испытывает жестокий недостаток финансовых средств, благодаря которым обычно влияние достигается, восстанавливается или приумножается.

Тем не менее, две карты, югославская и ближневосточная, как кажется, разыграны неплохо, несмотря на совершенно несхожий характер партий. Обе они свидетельствуют о намерении Москвы попытаться оказать психологическое воздействие на события, происходящие в мире. Психологическое, поскольку Россия уже никого в мире не может ввести в заблуждение или произвести на кого-то достойное впечатление.

Под этим углом зрения шаги, предпринятые Игорем Ивановым в Белграде, были связаны с большим риском, нежели его импровизированное общение с основными действующими лицами опасного ближневосточного кризиса.

Надо было отважиться на это, примерно также, как поступил Владимир Путин, направив приглашение Милошевичу и Коштунице посетить Москву. Этой инициативе не суждено было осуществиться: она оказалась бессмысленной и была сметена под напором восставших масс югославского населения. Надо было иметь смелость перед лицом всей мировой общественности заявить о себе, как о "последнем союзнике" коммунистического диктатора.

И поскольку сценарий встреч исторической пятницы никому не был известен, миссия министра Иванова в Белград, где глава внешнеполитического ведомства России встретился с Милошевичем и Коштуницей, была воспринята всеми как решающий маневр, ведь свергнутый президент в ходе выступления по телевидению признал свое поражение и легитимность избранного преемника.

Еще более основательно Россия исправила свою нерасторопность и недоброжелательное отношение к новому президенту Югославии. За запоздалым признанием последовал "ценный" подарок: Кремль обещал Воиславу Коштунице поддержку по косовскому вопросу. Ни Россия, ни Сербия не хотели бы, чтобы автономный край Косово вышел из состава СРЮ - обе стороны, как известно, выступают за возвращение в Косово сербских беженцев.

Этот последний козырь служит блестящей иллюстрацией к новой стратегии Владимира Путина. С одной стороны, он намерен сохранять свое участие в таких немногочисленных делах, как проблема Косово, от урегулирования которых Запад не сможет его отстранить, с другой стороны - попытаться найти точку опоры там, где западные страны терпят неудачу, пробуксовывают или чувствуют себя неуверенно.

К числу таких областей относится ближневосточный кризис, хотя Россия не может рассчитывать на достижение какого-либо конкретного результата. Вместе с тем, Москва может использовать в своих интересах то, что она уже не та, что была во времена Советского Союза и в период правления Горбачева, и кардинальным образом изменить свою позицию, ни у кого, при этом, не вызвав подозрений.