Иностранная пресса о России и не только

Меры, запланированные после серии терактов, наносят удар по экономике, считает независимый депутат Думы и бывший министр финансов Михаил Задорнов. Интервью

- Дело ЮКОСа тянется уже очень долго. Почему у компании еще не отобрали лицензию на нефтедобычу?

- Я не думаю, что государство поставило это своей целью. Государство хочет вытеснить владельцев контрольного пакета акций, группу Менатеп, и отстранить ее от оперативного руководства концерном.

При этом оно хочет действовать легально и, прежде всего, не навредить миноритарным акционерам, так как это отразилось бы на инвестиционной конъюнктуре. Мажоритарные акционеры обороняются и используют для этого концерн. Без достижения договоренности государству будет сложно решить эту проблему легальными методами. ЮКОС - это единичный случай.

Но не единичный случай в том, что касается влияния на инвестиционный климат и доверия к государственным институтам. Это подтачивает, например, нашу судебную реформу и заставляет людей не верить в объективность судов. Кроме того, это плохой пример для миллиона сотрудников министерства внутренних дел, сигнал для формирования отношения к капитанам экономики.

- Таким образом российское государство бьет по собственной цели ускорения роста экономики?

- Если принято политическое решение, никто уже не заботится о минимизации издержек, только о его исполнении. Государство осознает ущерб, но это не играет никакой роли.

- На сегодняшний день объем утечки капитала за текущий год составляет 11 млрд долларов. Вы считаете, что к концу года он достигнет 16-17 млрд долларов. Почему деньги вопреки всем прогнозам снова уходят из страны?

- Для этого, на мой взгляд, есть три причины: Америка повысила ставку рефинансирования - развивающиеся рынки реагируют на это чувствительно. Кроме того, Центральный банк России в апреле начал ослаблять рубль не только номинально, он также объяснял, что не допустит слишком большой реальной ревальвации.

На это отреагировали спекулятивные капиталы, граждане и банки. Только во время банковского кризиса население сняло со счетов около 2,5 млрд долларов и снова спрятало валюту под матрас.

И, в-третьих - этот момент я не хочу переоценивать - нынешний экономический климат не лучший - это не только дело ЮКОСа, но и вызванное им определенное напряжение среди предпринимателей. Инвестиционный капитал уходит.

- За последней серией терактов последовали дальнейшие меры по централизации государства (отмена прямых выборов губернаторов). Скажется ли это на экономике?

- Это вызовет дальнейший рост напряженности. Сегодня российские предприниматели еще довольны своим бизнесом, но они нацелены на его сохранение; однако сейчас ситуация не позволяет планировать новые большие проекты. Для иностранных инвесторов это меньшая проблема, для них главным является не форма правления, а предсказуемость.

Не случайно крупные инвестиции идут в страны с авторитарными режимами (Китай, Сингапур, Корея). Кремль, похоже, хорошо это понимает и посредством привлечения крупных западных инвестиций и либерализации "Газпрома" посылает положительные сигналы.

- Подойдет ли для России модель, сочетающая авторитарное государство и либеральную экономику?

- Нет, Россия отличается от Японии (шестидесятых-семидесятых годов), Китая или Южной Кореи своей историей и современными условиями.

Если взять Северную Азию, то там имеются иерархические структуры, огромное желание работать, сознательное отношение к труду и очень высокая организованность при культурной строгости (коренящейся, например, в строгом конфуцианстве). В России же жесткость законов всегда проявлялась по-другому, а именно в слабости их применения - это национальная черта.

Во-вторых, у нас колоссальный уровень монополизации, причем повсюду. Это у нас имеет характер модели - целью является не увеличение ассортимента для повышения прибыли, а монополизация без расширения ассортимента для получения сверхприбыли. Именно поэтому нам срочно необходима конкуренция.

Авторитарное государство - в частности, ввиду большой доли государственного сектора - будет и дальше монополизировать экономику. В-третьих, я сомневаюсь в этой модели, так как мы последние пять лет наблюдаем довольно серьезную политическую концентрацию власти в Кремле, не видя при этом большой активности в проведении либеральных структурных реформ. В настоящее время конкретные действия заменяются разговорами о них.

- Можно ли уже сейчас понять, каким будет новый курс в экономической политике?

Формирование нового правительства продолжается. То, что делает правительство сегодня, практически исходит еще от предыдущего правительства Касьянова. Поэтому сейчас можно делать только предварительные выводы: во-первых, что либеральный блок с его приоритетами строгой финансовой политики даже укрепился.

В правительстве идет дискуссия о снижении налогов, как экономического мотора, в противовес более агрессивной политике расходов - последняя модель набирает вес. Экономический курс будет формироваться на основе этих представлений. Прояснит его и то обстоятельство, что в будущем году правительство начнет расходовать средства из стабилизационного фонда.

Сейчас многое происходит само по себе; мне кажется, что экономическая политика поневоле отходит на задний план, становится второстепенной, если не третьестепенной; и это плохо.

- Какой вектор наблюдается в сфере международной кооперации?

Высший приоритет - это вступление в ВТО, и здесь тоже достигнут прогресс. Второе - это таможенный и экономический союз с Казахстаном, Украиной и Белоруссией - он формально существует, однако на практике в полном объеме не функционирует. Налаживание экономических отношений и торговых связей с ЕС будет осуществляться через ВТО, у ЕС сейчас другие заботы.