Иностранная пресса о России и не только

Соловецкие острова, Россия. - Мария Смирнова в своем огромном внедорожнике мчится вдоль сложенных из гранитных глыб стен Соловецкого монастыря, построенного в XVI веке. Из машины несутся ритмы французского хип-хопа, наводя ужас на стоящих неподалеку монахов, чьи длинные черные рясы развеваются от налетающего северного ветра.

23-летняя Мария Смирнова руководит туристической компанией на Соловецких островах, архипелаге в Белом море, на северо-западе России в 100 милях от Полярного круга.

Несмотря на то, что ее бизнес становится все более популярным, он раздражает монахов и некоторых местных жителей. Они упрекают ее в том, что она посягает на религиозные традиции острова и пренебрегает его кровавым прошлым.

Острова, называемые Соловками, являются одним из святых мест в русской православной традиции, и приблизительно 40 насельников монастыря считают, что этот остров принадлежит им. Их предшественники обосновались здесь в XV веке и создали монашескую "династию", которая существует уже почти 500 лет. Они построили белокаменный храм Преображения, увенчанный серебряными куполами и огороженный мощными крепостными стенами из гранита. Сложная система каналов, соединяющая десятки озер, до сих пор служит источником чистой воды для 1 тыс. жителей островов.

Жестоко подавляя религию, советский режим раскидал по тюрьмам и уничтожил большинство местных священнослужителей, а купола храма были снесены. Недавно вернувшиеся сюда, после почти 70 лет изгнания, монахи встревожены попытками таких предпринимателей, как Мария Смирнова, открыть острова для туристов.

Подобные конфликты возникают сейчас повсюду в России. Православная церковь стремится вернуть себе земли и собственность, принадлежавшие раньше советскому государству, прежде чем этой собственностью завладеют носители нового капиталистического мировоззрения.

"Эта земля - средство заработать деньги или это святое место? - спрашивает архимандрит Мефодий, исполняющий обязанности наместника монастыря. - Эти два понятия несовместимы".

По мере того как Русская православная церковь восстанавливает свои позиции, он призывает правительство, в ведении которого находятся острова, взять под контроль монастырь и другие религиозные объекты. Однако решение пока не принято.

Проблема, однако, глубже, чем спор вокруг использования земель и прав собственности.

Поля, усеянные кустиками голубики, и неказистые леса с узловатыми, словно танцующими березами скрывают захоронения тысяч заключенных, погибших здесь в первых печально знаменитых советских концентрационных лагерях, в числе которых - Соловецкий лагерь особого назначения, описанный Александром Солженицыным и ставший предвестником Гулага.

На протяжении 20-летней истории лагеря сотни тысяч заключенных - аристократов, священников, интеллигентов, обычных преступников - работали здесь в условиях суровых зим, которые сменялись летним нашествием комаров, погибали от болезней, голода, многие были казнены. Лагерная администрация экспериментировала, применяя пытки, которые затем были "усовершенствованы" в лагерях, рассеянных по всему Советскому Союзу. Страшные события, происходившие здесь, остались "государственной тайной" после того, как лагеря были закрыты в 1939 году.

Сегодня люди могут открыто говорить об этих зверствах, и в музее, открытом недавно в стенах монастыря, есть маленькая экспозиция, посвященная соловецкому лагерю. Однако у людей двойственное отношение к этой теме, как и почти повсюду в России, где все больше распространяется приукрашенное представление о кровавых эпизодах советской истории.

"Есть несколько групп населения, которые не хотят слышать о лагерях и тюрьмах, - говорит археолог Александр Мартынов, который много лет живет на Соловках и часть короткого местного лета посвящает проведению экскурсий. - Они читали об этом, они это знают, но больше не хотят жить с этой мыслью".

Во время недавней экскурсии на Секирную гору, живописный холм, на котором стоит церковь с красным куполом, он рассказывал о том, что здесь в 20-30-е годы была камера, где пытали людей. У российских туристов перехватывало дыхание, они прикрывали лица руками, когда Александр Мартынов говорил о том, что заключенных раздевали догола и привязывали к деревьям, где они гибли от холода, а летом их заживо съедали полчища налетавших комаров.

Высокие кресты, сделанные в монастырской мастерской, стоят на многих местах массовых захоронений на острове. Один из крестов установлен в самом населенном месте острова, неподалеку от бывших бараков, на стенах которых вырезаны сотни имен узников.

Архимандрит Мефодий пребывает в нерешительности, говоря о лагерном прошлом Соловков. Он говорит, что война, преследования и суровая природа вынуждали людей бороться здесь за существование на протяжении веков.

Однако по поводу туристических объектов он высказывается с полной определенностью.

"Соловки должны быть местом поклонения, - говорит он. - Туристы этого не понимают".

В самом деле, места для кемпингов с разбросанными здесь упаковками от продуктов, сигаретными пачками и бутылками из-под водки обезображивают и лес, и берег.

Тем не менее многим жителям Соловков туризм предоставляет возможность выбраться из нищеты, поразившей большинство удаленных от центра российских регионов. Среди полуразрушенных лачуг и осыпающихся многоквартирных домов, являющихся бывшими бараками, появились не лишенные изящества коттеджи и гостиницы с относительно дорогими ресторанами.

Сторонники туризма, такие как Мария Смирнова, говорят, что у островов тысячелетняя история и невероятная первозданная красота.

Она использует свой внедорожник, чтобы показать туристам самые недоступные места на Соловках, каменные лабиринты эпохи неолита и стаи белух - полярных дельфинов, которые собираются у берега под летним полуночным солнцем. Она потратила свои доходы на изучение английского, который нужен ей для развития ее бизнеса и привлечения европейских и американских туристов.

"Соловки - это больше, чем монастырь", - говорит она.