Иностранная пресса о России и не только

Российские войска оккупируют и грабят соседнее государство, под дулом автомата заставляют грузинских граждан подметать улицы собственных городов, а виноватой во всем этом - как в Москве, так и в Вашингтоне - нередко считают Америку.

Согласно данной точке зрения, Россия перешла на темную сторону - или, по версии Москвы, наконец-то начала отстаивать свои интересы - в рамках закономерной реакции на пренебрежительное отношение со стороны США. И следующий президент должен извлечь из этого урок: на Россию можно (или нужно) давить лишь до определенного предела.

К этой хронике американских провокаций прилагается длинный список претензий, но главным и первородным грехом считается экспансия НАТО. После того, как в 1991 году распался Советский Союз, США поощряли присоединение обретших независимость стран Центральной и Восточной Европы к военному альянсу, который был создан для сдерживания СССР. России эта идея с самого начала не понравилась, и Соединенным Штатам следовало бы иметь в виду, что Москва, восстановив свои силы, будет искать возмездия.

Но была ли эта инициатива направлена на Россию - или тем более против нее? Как при Билле Клинтоне, так и при Буше замысел экспансии НАТО состоял в создании единой и свободной Европы. "Приманку" в виде перспективы членства в НАТО использовали, прежде всего, для того, чтобы сгладить опасности переходного периода. Желающие вступить в альянс должны были поручиться, что в их стране будет гражданский контроль вооруженных сил, справедливое обращение с этническими меньшинствами и уважение к международным границам. Если представить себе те ужасы, которыми мог бы сопровождаться распад Советского Союза, Варшавского договора и Чехословакии (все было бы куда страшнее, чем в Югославии), эта политика оказалась поразительно плодотворной.

Конечно, был у подавших заявки на вступление в НАТО и другой мотив: они хотели застраховаться от гипотетической ситуации, что Россия вновь наберется сил и начнет добиваться господства над ними. Америка им симпатизировала, но, в то же время, питала надежду, что Россия пойдет на сотрудничество с НАТО, а однажды и присоединится к нему - что в этой стране признают потенциальные выгоды существования в окружении процветающих, ведущих свободную торговлю и демократических государств. Не казалась такой уж сумасбродной даже надежда, что россияне сами заметят, например, насколько лучше живется немцам сегодня - в обстановке спокойствия и взаимоуважения с меньшими соседями вроде Дании и Бельгии - чем во времена, когда Германия добивалась господства.

Однако Владимиру Путину, который пришел к власти в 2000 году, место России в мире виделось по-другому. Россия "чувствует себя в полной безопасности, только когда все остальные, особенно пограничные страны, чувствуют себя абсолютно незащищенными", отметил на прошлой неделе специалист по России Строуб Тэлбот, - и Путин ни на йоту не отклонился от этой традиции. Внутри страны он крушил политическую оппозицию и независимые СМИ. Путин вернул полезные ископаемые под контроль государства и с их помощью (прежде всего это касается нефти и газа) пытался снискать уважение за рубежом.

Экспансию НАТО он воспринимал как оскорбление, как процесс, направленный на Россию - не потому, что думал, будто Эстония, Грузия или НАТО целиком однажды нападут на Россию, но потому, что экспансия альянса создает препятствия на пути России к гегемонии. Воспринимая мировую политику как борьбу между сферами влияния, Путин и помыслить не мог, что у лидеров стран НАТО может быть иное видение вопроса.

Итак, экспансия НАТО оскорбляет лишь такую Россию, какая в любом случае была бы для Запада неприемлема. Но даже если Америка не пытается окружить и задушить Россию, может быть, нужно было проявить большую деликатность в отношении ущемленного российского чувства собственного достоинства? Может быть, развитие России пошло бы по более демократическому пути, если бы Вашингтон относился к ней с большим уважением?

Может и так, но доводов в пользу этой теории найдется не много. В последние 17 лет Запад уделил российской гордости достаточно внимания - например, расширив группу семи промышленно-развитых государств до "большой восьмерки" - и непонятно, дало ли это лечение какой-нибудь результат. Путин, удушая демократию, руководствовался своими собственными мотивами, и (снова процитируем Тэлбота) "чем более авторитарной или тоталитарной" становится Россия, "тем более агрессивно она отстаивает свои интересы за рубежом". Порочный круг налицо: россияне, которым рассказывают только про грузинский "геноцид" и наступление на государственные телеканалы, расценивают западную критику не иначе как очередное свидетельство несправедливости, а его, в свою очередь, можно использовать для обоснования еще более агрессивной политики.

Что все это значит для будущего американского президента? Ему во что бы то ни стало при любой возможности необходимо сотрудничать с Россией, и нельзя отказываться от представления, что однажды Россия на условиях взаимного уважения может войти в НАТО и другие международные организации.

Что же до надежды, будто понимание и уважение имперских амбиций России поможет эти амбиции умерить, то здесь исторические аналогии не вселяют оптимизма.