Иностранная пресса о России и не только

Задумайтесь о некой традиции во внешней политике. Предание гласит, что Франклин Рузвельт заявил по поводу многочисленных жестокостей своего союзника, никарагуанского диктатора Сомосы: "Может быть, он и негодяй, но это наш сукин сын".

Прошло более 60 лет, и эта фраза отлично описывает американский, а следовательно, и британский подход к Исламу Каримову, ташкентскому тирану, который правит Узбекистаном со времени распада СССР в 1991 году.

То, что он сукин сын, бесспорно. Подобно многим тиранам до него, Каримов обращается к средневековью в поисках более жестоких методов подавления. Следствие - возврат к котлу, в котором в 2002 году сварили заживо двух его критиков. В Узбекистане 6 тыс. политзаключенных, независимая экономическая деятельность задушена, религия жестко ограничена, свободной прессы нет, а интернет подвергается цензуре. 26 декабря, когда весь мир восхищался "оранжевой революцией" на Украине, Каримов проводил выборы, в которых не было ничего похожего - он не допустил к ним ни одну оппозиционную партию.

Но к чему разговоры о нарушениях прав человека между друзьями? А Каримов, конечно же, наш друг. Вскоре после 11 сентября он разрешил США развернуть авиабазу в Ханабаде, внеся полезный вклад в предстоящую войну в Афганистане. С тех пор он с удовольствием играет роль надежного защитника поставок нефти и газа из Центральной Азии, необходимых США, жаждущим уменьшить свою зависимость от государств Персидского залива. Он с радостью разрешил использовать Узбекистан для так называемой "передачи" - отправки подозреваемых в терроризме в страны, относящиеся к пыткам не так щепетильно, как Британия и США. Именно из-за этого героический Крейг Мюррей, бывший британский посол в Ташкенте, поссорился со своими работодателями: он говорил, что Британия "продает свою душу", пользуясь информацией, полученной при таких чудовищных обстоятельствах.

Приняв угрызения совести Мюррея к сведению, Лондон и Вашингтон остались благодарными Каримову. Процессия высокопоставленных британских чиновников потянулась в Ташкент, чтобы поблагодарить диктатора за услуги. Дональд Рамсфельд, не любящий вспоминать о фотографии 1983 года, на которой он пожимает руку Саддаму Хусейну, высоко оценил "сотрудничество" Каримова, а бывший глава американского казначейства Пол О'Нил воздал автократу должное за его "тонкий интеллект и страстное желание" улучшить жизнь простых узбеков.

Может быть, этот вопиющий пример отношений с "сукиными сынами" остался бы незамеченным, если бы не события последних дней. Неподходящие знакомства эффективны лишь тогда, когда люди не слишком присматриваются к твоему приятелю, а на этой неделе весь мир увидел Каримова в деле. В пятницу, когда его противники вышли на улицы, Каримов отдал войскам приказ открыть огонь. По официальным данным, в Узбекистане погибло 169 человек, по оценкам правозащитных организаций, их было от 500 до 750, большинство - безоружные.

Когда толпы демонстрантов выходили на улицы в Ливане, на Украине и в Грузии, американцы радостно называли это "властью народа". Но храброе сопротивление в Узбекистане вызвало совсем иную реакцию. Вашингтон призвал обе стороны к "сдержанности", как будто безоружные люди виноваты не меньше тех, кто стрелял в них. В последние пару дней тон слегка изменился. Теперь Госдепартамент хочет, чтобы Ташкент "проводил реальные реформы" и обратил внимание на свои "проблемы с правами человека". Появилась хотя бы возможность того, что Вашингтон вскоре сочтет Каримова неудобным и решит, что его следует заменить новым, более приятным, - но не менее надежным - лицом. Меньшим, но все-таки нашим, сукиным сыном.

Дружба с "сукиными сынами" и во времена Рузвельта была малоприятным делом; едва ли она вписывается в представление американцев о себе как о луче света в темном царстве. Но противоречие - можно назвать его и лицемерием - сегодня усилилось. На дворе эпоха Буша, а вся доктрина Буша построена на распространении демократии и "огня свободы" вплоть до самых отдаленных уголков планеты. Эту риторику трудно примирить с реальностью, где дают деньги человеку, который варит живьем своих противников.

Может быть, Бушу следует порвать с прошлым и вести войну за демократию исключительно демократическими средствами. Но его это пугает. Проведи выборы в странах, которые считаются надежными, - Египте, Саудовской Аравии, Иордании, Марокко, - и кто знает, какой хаос может начаться? Вашингтон боится потерять друзей и увидеть, как им на смену приходят враги, радикальные исламисты - сила, которая, скорее всего, победила бы на демократических выборах во многих арабских государствах.

Это головоломка. И тем не менее задача Америки, да и Британии - не только говорить о демократии, но и идти демократическим путем, и не всегда в идеалистическом смысле. На стороне этого аргумента и реальная политика.

Во-первых, деспоты - плохие союзники, они слишком часто становятся врагами. Давайте вспомним двух людей, в свое время игравших для Америки роль "своих сукиных сынов". В 1980-е годы США поддерживали Саддама против Ирака и Усаму бен Ладена против СССР. США дали этим людям оружие, которое, в конце концов, повернули против них же.

Во-вторых, прагматичные договоры с дьяволом неэффективны. С одной стороны, угнетая свои народы, тираны порождают, а не предотвращают терроризм. А подобные сделки во имя демократии бросают тень на дело, которому они призваны служить. Так, либеральные реформаторы на Ближнем Востоке сегодня пытаются донести свои идеи до арабского общества, подозрительного к "демократии", которая в его представлении связана с американской оккупацией, распродажей нефти и тюрьмой "Абу Грейб".

В-третьих, если демократия и впрямь панацея, как гласит доктрина Буша, почему бы не позволить ей самой творить чудеса? Иначе говоря, правительство, которое действительно представляет свой народ, обязательно принесет демократию и стабильность, которых добивается Вашингтон, вне зависимости от политического контекста. Или нет?

Политиков должен убедить такой факт. Даже ближневосточные демократы не призывают к быстрой революции, они знают, что в их обществах единственной силой, помимо государства, является мечеть. Именно по этой причине, если провести выборы - например, в Египте - завтра, к власти придут братья-мусульмане.

Но, если Запад сделает условием финансовой и военной помощи, которую он уже оказывает этим режимам, скажем, трехлетнюю программу постепенной либерализации - отмену чрезвычайного положения, разрешение частного финансирования политических партий, - освободится некоторое пространство, не занятое ни деспотами, ни муллами. Различные партии и силы смогут приступить к организации будущих выборов, где у них есть шансы на успех.

Это, безусловно, логичнее, чем нынешняя опора на тиранов во имя дела свободы. Это может принести практические результаты, даже в таком мрачном месте, как Узбекистан.