Иностранная пресса о России и не только

Какая связь между глобальной войной с террором и недавно объявленным пакетом антидемократических реформ, которые президент Владимир Путин хочет провести в России? Одна и только одна: как и все правительства, Россия слаба перед лицом массового террора, и, чтобы скрыть эту свою слабость, Путин решил прибрать к рукам побольше власти.

Избранный благодаря обещаниям быстро и эффективно сокрушить чеченский сепаратизм, он думал, что может контролировать людской страх. Однако на фоне того, что насилие в Чечне разрастается и выбирается за ее пределы, он понимает, что страх людей угрожает выйти из-под его контроля, а это может привести к потере власти. Чтобы остаться на плаву, следовательно, он должен, посеять еще больший страх - страх, который скрывает ложь.

С царских времен россияне привыкли к сильным лидерам, и путинская власть - это все, что может спасти президента от позора в глазах собственного народа. Если он проявит слабость, то потеряет доверие. Как показывают постбесланские опросы общественного мнения, его популярность, хотя и по-прежнему высокая, уже не та, что была, и некоторые представители министерства иностранных дел выражают мнение, что он недостаточно авторитарен.

"То, что произошло недавно, доказывает, что президент очень слаб, - заявил мне один чиновник. - Вся эта суета на Западе из-за "централизации власти" не оправдана, потому что Путин на самом деле должен быть еще сильнее".

О путинских реформах, которые СМИ и политические оппоненты прозвали "переворотом" и "контрреволюцией", было объявлено 13 сентября, однако они были, вероятнее всего, продуктом широкой подготовки, проведенной кремлевскими специалистами задолго до начала бесланского кризиса 1 сентября.

"Вот почему никто не верит Кремлю, когда он притворяется, что это - ответ России на глобальный терроризм", - отмечает 51-летний Андрей Миронов, бывший советский диссидент.

Региональные губернаторы немедленно поняли суть: реформы делают их жизнь значительно легче, так как теперь их судьба будет зависеть от назначения одним боссом, а не от избрания миллионами. Десять из них быстро вступили в прокремлевскую партию "Единая Россия", а 20 ожидают своей очереди.

Закрепившему свою железную хватку на горле правительства президенту теперь стратегически важно сохранить жесткий контроль над тем, как террористическая ситуация описывается в СМИ. Чиновникам приказано откровенно лгать, например о том, что заставило два самолета рухнуть практически одновременно (по классическим советским шаблонам, это было "трагическим совпадением), или о действительном количестве заложников в Беслане.

Теперь, когда мир знает, что Россия на самом деле не победила и даже не стабилизировала военную ситуацию в Чечне, Путин не может потерять лицо еще и в войне с террором. Он отчаянно нуждается в том, чтобы средний россиянин молил о большей безопасности - именно это сейчас и происходит. И, связывая терроризм в своей стране с глобальной войной с террором, Путин обрубает его связь с действительной причиной - войной России в Чечне, которая началась как локальная борьба за независимость, а теперь привлекла исламских фундаменталистов из других частей мира. Это дает в руки Путину достаточные доказательства, чтобы отражать обвинения в провале его попыток разрешить чеченский вопрос несколько лет назад.

Сойдут ли Путину с рук его смехотворные заявления о том, что бесланская трагедия никак не связана с войной в Чечне? (Шамиль Басаев, один из главных чеченских полевых командиров, взял на себя ответственность за этот акт терроризма.) Отказ связывать бесланские события с чеченской трясиной прокладывает путь для усиления террора со стороны тех, кто понял, что одной классической партизанской войны оказалось недостаточно, чтобы настоять на своем в Чечне.

Однако россияне, похоже, не склонны сообщать королю, что он голый, а президенту Джоджу Бушу выгодно иметь еще одного союзника в войне с террором, особенно такого, который был так громогласен в своей оппозиции войне в Ираке.

Его популярность отнюдь не дутая, иначе он не смог бы так легко переизбраться, и в основном благодаря этому Путин был и до сих пор является своего рода квинтэссенцией российского лидера. И все же сегодня менее, чем когда-либо, понятно, что же сами россияне в действительности хотят сегодня видеть в своем лидере. Потому что у России есть два пути: к более строгому режиму или к системе, в которой критике разрешают иметь собственный голос.

Но пока существует террористическая угроза, россияне, похоже, следуют за своим президентом в его отходе от свободы.