Иностранная пресса о России и не только

"Конечно, есть различия, но сходство в последовательности событий вызывает обеспокоенность. (...) Когда у меня появилась сумасшедшая идея написать биографию Бальзака, меня поразило сходство между его временем и нашим", - пишет журналистка Титью Лекок в издании Slate.fr.

"Большая часть карьеры Бальзака прошла при Июльской монархии, буржуазном режиме во главе с королем-гражданином, для которого заслуги (и, следовательно, права) рассчитывались в зависимости от имущественного положения. Случилось так, что через два года после установления Июльской монархии во Францию пришла эпидемия холеры. Она началось в Индии, и сначала французские руководители думали, что она никогда не дойдет до Франции, потому что... они думали, что она остановится на границе", - говорится в статье.

"Словом, в 1832 году, если быть точным, в марте, в Париже появилась первая жертва этой болезни. Сначала газеты шутили по этому поводу. Никто не относится к этому достаточно серьезно. Но количество смертей стало расти день ото дня. Тогда самые богатые парижане покинули город, чтобы укрыться в сельской местности. Так случилось с Бальзаком, у которого не было состояния, зато была преданная мадам де Берни, которая привезла его в одно из его своих имений в Уазе", - указывает журналистка.

"(...) В больших городах, таких как Париж или Марсель, ситуация продолжала ухудшаться. Врачи не знали, как лечить эту болезнь, и давали самые противоречивые рекомендации. Затем, поскольку болезнь поражала прежде всего бедных, стало казаться, будто это своего рода наказание за их пьянство/грязь/безбожие/гильотинирование короля. Некоторые бедняки, со своей стороны, стали задумываться о том, что может быть, это их хозяева и правительство намеренно отравляют их, чтобы они ослабели. (...) Так что, возможно, эта пандемия шла на пользу правительству..., - передает Лекок. - (...) Произошло восстание 1832 года (...), именно его описал Виктор Гюго в романе "Отверженные".

"Что касается эпидемии, то с марта по сентябрь 1832 года в Париже было 18,5 тыс. смертей от холеры, 100 тыс. по всей Франции. Как рассказала историк революций Матильда Ларрер, студентам-медикам, которые помогали во время эпидемии, платить было нечем, врачам пообещали премию, но вместо этого правительство решило вручить им медаль. Это о чем-то напоминает", - намекает Титью Лекок.

"(...) Что не меняется с течением времени, так это глубинное стремление угнетенных к равенству. Эта сущностная побудительная причина в какой-то момент превращает испытываемое ими неравенство в невыносимую несправедливость. Невыносимую настолько, что возникает потребность выйти из дома, чтобы прокричать о ней, появляется даже надежда на то, что все может измениться, что можно изобрести менее жестокое, грубое, несправедливое общество", - комментирует автор публикации.

"Не меняется также и ответ на требование лучшего настоящего. Такой ответ всегда представляет собой репрессии и насильственные действия. Перед лицом требований справедливости со стороны угнетенных власть пускает в ход сабли, мечи, винтовки, пушки, дубинки, электрошокеры, газы", - говорится далее.

"На создание такого персонажа, как Гаврош, Виктора Гюго вдохновила картина Делакруа, изображающая революцию 1830 года. Сегодняшний Гаврош - это чернокожий ребенок. И он всегда требует одного и того же: равенства", - анализирует Лекок.

"А что произошло после июня 1832 года? Основная часть эпидемии во Франции прошла, но пандемия холеры в глобальном масштабе продолжалась с перерывами в течение двадцати лет. (...) Правительство ограничило свободу прессы и усилило репрессивный аппарат против повстанцев и других демонстрантов. Так продолжалось до революции 1848 года, которая положила конец правлению Луи-Филиппа и привела к новому режиму - Второй республике, однако ее быстро перехватил Наполеон III, чтобы превратить ее во Вторую империю", - резюмирует Титью Лекок.