Иностранная пресса о России и не только

После череды запутанных судебных дел Игорь Трунов стал нарушителем спокойствия номер один для правительства и героем - для многих

На поверхностный взгляд Игорь Трунов имеет мало общего со старым диссидентским движением.

Если его предшественники томились в ГУЛАГе или отправлялись в вынужденное изгнание, то он имеет адвокатскую контору в центре Москвы. Они критиковали государство в книгах, выпущенных за рубежом, не имеющих ни малейшего шанса быть опубликованными на родине, - он печатается в мейнстримовских изданиях. И тем не менее он, как и они, противостоит власти Кремля.

И хотя правила политической игры за последние два десятилетия потерпели значительные изменения, и те, кто бросает вызов властям, уже не рискуют как те, кто отважился противостоять старому Политбюро, но этот 42-летний адвокат уже осознал, что Кремля все еще стоит бояться.

По мере того как его дела по защите жертв терроризма снискали одобрение общественности, он сам стал мишенью для контролируемых государством СМИ. Его называют "мародером", который хочет нажиться на мертвых.

Трунов взял на себя защиту интересов родственников погибших во время захвата "Норд-Оста". Дерзкая манера, в которой Трунов ведет это щекотливое дело, вызвала большой отклик.

Он утверждает, что не рассчитывал на ту известность, которую получил в результате, равно как и на то, что у него появятся столь влиятельные враги. "Я думал, что я просто выступлю на паре дел, потом напишу учебник по праву, - говорит он. - Я честно не предполагал, что эта битва так затянется".

Эта самая битва, отмеченная, правда, большим количеством поражений, чем побед, на данный момент составляет целую серию, которую можно озаглавить "Трунов против Кремля".

Вскоре после того, как он прославился с делом заложников "Норд-Оста", он взялся за еще более сложное дело, согласившись представлять жертв и родственников тех, кто погиб во время серии взрывов жилых домов 1999 года.

Жертвы взрывов обратились к Трунову после того, как он стал защитником жертв "Норд-Оста". "Я просто не мог им отказать, - говорит он. - В России произошло очень много терактов, и никто не защищал права их жертв".

Сам он производит впечатление человека, полного энергии, всегда готового идти вперед, не из тех, кто любит расслабиться в кожаном кресле. Он излучает уверенность, и кажется, что цепкий взгляд его серо-голубых глаз может убедить вас даже тогда, когда аргументы бессильны.

Кроме упомянутых дел, теперь он занимается еще и защитой жертв взрыва в московском метро и тех, кто пострадал от крушения крыши в аквапарке (последнее не рассматривается как террористический акт, но Трунов считает, что власти Москвы несут ответственность за происшедшее и потому обязаны выплатить компенсацию). Всю эту борьбу Трунов ведет в одиночестве.

Многие его коллеги относятся к нему с нескрываемым уважением, но мало кто отваживается пойти по его стопам.

Против него направлены все ресурсы государственной машины. В прошлом году во время слушания по делу заложников ему запретили вызывать свидетелей в суд, и почти все доказательства, которые он пытался предоставить, были отвергнуты.

В конце концов суд вынес решение о выплате материального ущерба, но отказался от компенсации морального. "Если у вас пиджак в крови, вы можете потребовать денег на химчистку, но человеческая жизнь ничего не стоит", - негодует Трунов.

Его удручает многое в судебной системе России. Он говорит, что в то время, как во всем мире приговоры выносятся 15% из обвиняемых, в России суд оправдывает только 0,46% обвиняемых. Он уверен, что это говорит о том, что в российских тюрьмах - сотни тысяч невиновных, среди которых есть и его клиенты.

Он осознает, что, говоря об этих проблемах, не вызывает любви со стороны властей, но считает себя, скорее, патриотом, чем диссидентом. Он говорит, что правительство сэкономит миллионы долларов, если вместо того, чтобы содержать этих людей в тюрьме, освободит их, чтобы они работали и платили налоги. "Они все время пытаются избавиться от меня, создать впечатление, что борьба с властью для меня самоцель, - говорит он. - Они не понимают, что я пытаюсь сделать".