Иностранная пресса о России и не только

Солдатские матери борются за права россиян, служащих по призыву

В царской России существовали крепостные, советская экономика росла благодаря принудительному труду, а неотъемлемой частью экономического бума в неокапиталистической России являются рабочие-мигранты - и бесправные призывники. Ведь всеобщая, хотя бы теоретически, воинская повинность все еще превращает на два года всех молодых и здоровых мужчин, которые не учатся в вузах и чьи родители не могут откупить их от службы отечеству, в солдат, а фактически - в рабов.

В российской армии, численность которой в настоящий момент составляет около 1,2 млн человек, согласно официальной статистике министерства обороны, ежегодно погибает порядка тысячи солдат. При этом боевые потери, в основном при борьбе с исламистскими группировками в Кавказском регионе, составляют лишь около 10%. Внутренняя армейская структура более опасна для жизни. Чаще всего российские солдаты погибают в результате несчастных случаев, истязаний старослужащих или же кончают жизнь самоубийством.

В закрытой армейской системе каждый должен уметь постоять за себя вплоть до самых суровых способов. Некоторые мужчины, отслужившие в армии, задним числом называют воинскую службу важной школой жизни. Более слабые натуры сходят с дистанции. Как ефрейтор Андрей Сычев, которого в новогоднюю ночь в челябинской казарме пытали его же сослуживцы, в результате чего ему пришлось ампутировать обе ноги, один палец и половые органы. Жуткая история попала в прессу и способствовала судебному расследованию аналогичного случая. На Дальнем Востоке, в Хабаровске, один сержант так жестоко обошелся со своим подчиненным Евгением Кобловым, что тот тоже потерял обе ноги.

Министр обороны Иванов появился у постели военного инвалида Сычева в сопровождении телевизионных камер. Но потом, выступая перед Думой с программной речью, он попытался приуменьшить проблему пыток в армии. Армия - это бастион законопослушания, объяснял Иванов. Во всеобщем ожесточении повинно российское общество в целом и, в частности, телевидение. И в самом деле, население, в значительной мере воспитываемое государственным телевидением, с удовольствием присваивает себе право сильного, пропагандируемое в популярных детективных сериалах.

Симптоматично, что в России с ее слабыми гражданскими институтами с издевательствами над военнослужащими эффективно борется только Комитет солдатских матерей, информируя об этой проблеме общественность и доводя уголовные дела до суда. Комитет был основан в 1989-м, перестроечном году женщинами, чьи дети бессмысленно погибли в Афганистане. После распада Советского Союза президент Ельцин передал солдатским матерям небольшой офис в центре Москвы, в здании, принадлежавшем распущенному комсомолу. Раз в неделю военный прокурор приходит в тесное помещение в Лучниковом переулке и проверяет жалобы солдат или их родственников.

Таким образом солдатские матери превратились в злейших врагов министра обороны. Новый российский закон, ограничивающий права неправительственных организаций, ударил, в частности, по Комитету солдатских матерей, обязав его предоставлять подробные отчеты о своих расходах и действиях. Этой весной Комитет вообще собирались закрыть, так как он якобы не представил соответствующие данные за предшествующие годы. Однако вскоре данное требование было отозвано. Комитет как единственная буферная организация-посредник между государственной машиной и призывниками все еще нужен, убеждена его председатель Валентина Мельникова. Но Лев Пономарев, коллега госпожи Мельниковой, который возглавляет гражданскую инициативу "За права человека", опасается, что запрещение деятельности Комитета попросту отложено. Пономарев думает, что это произойдет после июльского саммита "большой восьмерки".

Принцип солдатского послушания и принуждения к зарабатыванию денег превращают солдат, находящихся в самом низу командной пирамиды, в заложников вышестоящих лиц. То, что новобранцы должны снабжать старших чинов деньгами, стало сегодня нормой, жалуется госпожа Мельникова. Одно увольнение, за которое раньше командиру давали бутылку водки или несколько картофелин, сегодня стоит 10, 50 или 500 рублей - в зависимости от региона и жадности командира. Кроме того, часто встречается обычное вымогательство, когда, например, солдат ежемесячно вынужден уплачивать своим начальникам определенную сумму. В вымогательстве участвуют и "деды", как называют солдат, которым вскоре предстоит демобилизация, возмущается Валентина Мельникова. На новобранца, который не может им заплатить, они вешают "долг", который потом ему приходится возвращать с процентами.

Кроме того, "духам", как называют новобранцев, приходится работать в поле или на стройке, куда их посылает начальство. Само собой разумеется, что жизнь и здоровье солдат во время таких неофициальных работ никак не защищены. Случается, что на стройках солдат погибает, а его родителям сообщают, что их сын дезертировал. В этом случае семья теряет не только сына, но и право на пенсию по утрате кормильца, которое не действует в случае дезертирства.

В благополучной Москве с недавнего времени процветает солдатская гомосексуальная проституция. В качестве сутенеров выступают старшие по званию, которые одновременно делают рекламу своим подопечным. Началом этой деятельности служит, как правило, групповое насилие. При этом инициаторы часто ведут фотосъемку, чтобы шантажировать жертву и сделать ее более сговорчивой. Некоторые пострадавшие солдаты пытаются извлечь из этой ситуации максимум и хотя бы заработать как можно больше денег. Сопротивляться рискуют немногие. Некоторые кончают жизнь самоубийством. Как можно прочитать в журнале "Собеседник", военное начальство предпочитает списывать подобные случаи суицидов на психическую неуравновешенность новобранцев.

Бедственное положение солдат - это еще и цена за то, что Россия пытается обеспечить безопасность огромной сырьевой империи все меньшими силами. Комитеты солдатских матерей, которые защищают права военнослужащих по призыву, имеются и в других бывших советских республиках, которые управляются как демократическими, так и недемократическими методами - в Азербайджане и в Грузии, в Белоруссии и на Украине. Но министерства обороны нигде не относятся к солдатским матерям столь же враждебно, как в России, рассказывает Валентина Мельникова. Другие страны более предсказуемы, как и задачи их армий.

Сжигая свое сырье и жертвуя своими призывниками, Россия пытается оживить советскую систему мобилизации. Однако страна нуждается в добровольной профессиональной армии, этого уже давно требуют солдатские матери. По ту сторону границ армейское командование систематически привлекает денежным довольствием иностранцев, например, в кризисных регионах Грузии и Таджикистана. В собственной стране, наоборот, после обсуждения планов реформы ставка целиком делается на воинскую повинность. В стране распространяется русский национализм, наиболее остро - в армии, говорит Мельникова. Однако, возможно, шовинизм - это обратная сторона типично русского недостатка человеческой солидарности. Как рассказал отслуживший в армии Сергей, в его подразделении в одной из центральных областей России были представлены почти все нерусские меньшинства. Будь то осетины, татары, якуты или буряты - в случае ссор все они поддерживали своих земляков. И лишь русские бросали друг друга в беде.

Владимир, который в конце 90-х годов служил на Дальнем Востоке, имеет такой же опыт. Призывники с Кавказа во внутриказарменных разборках умудрялись даже ломать власть "дедов". Чтобы восстановить дисциплину, кавказцев приходилось переводить в другие части.