Иностранная пресса о России и не только

"Что общего у Владимира Маяковского, Германа Геринга и пилота разбившегося во французских Альпах лайнера авиакомпании Germanwings? Все правильно: в России запрещено писать об обстоятельствах их смерти, - пишет автор немецкой газеты Frankfurter Allgemeine Николай Клименюк. - Разумеется, нельзя сказать, что этого не делают, но это высказывание будет верно и в отношении многих других вещей, которые запрещены, но все равно делаются в России".

Так, весной 2015 года Роскомнадзор запретил российским СМИ писать о причинах и способах самоубийств, поскольку это, по мнению ведомства, не что иное, как пропаганда суицида: мол, нельзя создавать у людей впечатление, что он является выходом. "Но самоубийство может быть выходом", - уверен автор. Только в марте нынешнего года и только в Москве покончили с собой сразу 11 тяжелобольных раком, оказавшихся не в состоянии выносить боль. Еще один человек - профессор психологии - свел счеты с жизнью в мае, а в феврале 2014-го года большой резонанс и громадную общественную дискуссию о положении тяжелых онкобольных вызвал случай больного раком российского адмирала, застрелившегося, как говорится в статье, из-за того, что он не получал болеутоляющих. В прощальном письме адмирал - отнюдь не бедный представитель властной элиты - обвинил в своей смерти правительство.

"Моя больная раком поджелудочной железы мать лежала при смерти в своей квартире в декабре 2000 года: ее не принимала ни одна больница, и врачи не приносили ей обезболивающих, - рассказывает автор статьи Николай Клименюк. - Спустя два месяца агонии в ней не осталось практически ничего от нормального человека: у нее не было тела, не было рассудка, она не могла говорить. Она все время выла и стонала. Каждую неделю мне приходилось ездить в поликлинику за рецептом, на котором должны были стоять подписи лечащего врача, главврача и старшей медсестры, которые, между прочим, не всегда находились в медучреждении в одно и то же время. Кроме того, мне необходимо было сдавать использованные ампулы, иначе новых не давали. Таким образом, получить запас лекарств хотя бы на один день вперед не представлялось возможным. Обезболивающее по этому рецепту выдавали только в одной аптеке, до которой от больницы надо было ехать 40 минут на автобусе, и, если там его не оказывалось, приходилось ехать за новым рецептом. Каждый раз это было как игра в лотерею, ведь аптека не давала справок по телефону о том, есть ли там наркотики или нет. И однажды мать умерла".

"Спустя четыре года такие же страдания пришлось перенести моему отцу, - продолжает автор. - Моему сводному брату удалось пристроить его в захудалую больницу, где ему давали обезболивающее. До нее отец лежал в очень дорогом и современном госпитале при президентской администрации, но там для него морфия не было. В начале XXI века мы верили, что со временем все станет лучше. Но все вышло совершенно не так".

Если раньше, продолжает автор, работники этой бюрократической системы, наплевательски относящейся к людям, ко всему относились холодно, теперь все они находятся в постоянном страхе. "Причина: каждый человек, имеющий в России по профессиональным причинам дело с наркотическими веществами, является потенциальной жертвой еще более жесткого, абсурдного и человеконенавистнического ведомства, нежели сама медицинская бюрократия", - говорится в статье. Речь идет о созданной в 2002 году Федеральной службе по контролю за оборотом наркотиков (ФСКН), сразу же обратившей на себе внимание нашумевшими кампаниями.

Первой ее "жертвой" стали ветеринары. "В конце 1990-х годов кетамин, широко распространенный в ветеринарии для наркоза, был включен в список наркотических веществ. Но какого-либо разъяснения о том, как следует обращаться с этим веществом, принято не было. И, поскольку ни одно ведомство не проявляло интереса к этому препарату, ветеринары продолжили использовать его. Так продолжалось до 2003 года, пока ФСКН не возбудил несколько сотен уголовных дел против ветеринаров, некоторые из них даже дошли до суда, рассказывает Клименюк.

Известен, к примеру, случай одного врача, получившего 8,5 лет колонии строгого режима за то, что продал шесть ампул с кетамином оперативному сотруднику, представившемся частнопрактикующим ветеринаром. Также российские следователи возбуждали дела против садоводов, импортеров мака и производителей химикатов: владельцу завода по производству органических удобрений пришлось просидеть в СИЗО несколько месяцев, прежде чем его оправдали. Несколько лет длился процесс пожилой женщины-врача, один раз выписавшей обезболивающее для онкобольного, проживавшего в другом районе. Прокуратура затребовала для 70-летней женщины восемь лет тюрьмы, но случай вызвал широкий общественный резонанс, и она была оправдана, говорится в статье.

"Помимо этого, совершенно обычным делом в России стали обвинения в хранении наркотиков, которые предъявляются неугодным, если у полиции на них ничего нет или полицейские хотят их шантажировать", - продолжает Клименюк. Тем более, даже за самые незначительные правонарушения в этой сфере предусмотрены драконовские штрафы, а подбросить наркотики во время обыска не представляет особого труда.

В подтверждение этого автор приводит пример: "Одного моего знакомого осудили за контрабанду наркотиков только потому, что на сумке, с которой он ездил в путешествия, были обнаружены следы наркотических веществ, хотя самих наркотиков у него при этом обнаружено не было". Также существует случаи, когда наркотики используются в политических целях. Пожалуй, самый известный подобный случай - дело политактивистки из Смоленска Таисии Осиповой. Женщина, больная диабетом и воспитывающая детей, получила 10 лет тюрьмы, хотя все улики против нее были демонстративно сфабрикованы, пишет Клименюк.

При этом ситуация с распространением наркотиков в России за последнее время нисколько не улучшилась: c 2000 года количество наркозависимых удвоилось. И это при том, что официальная статистика, по мнению экспертов, серьезно занижена. По оценкам ООН, Россия вообще является самым крупным потребителем героина в мире, на ее долю приходится до 20% мирового потребления. Да и сам глава ФСКН Иванов в апреле нынешнего года говорил, что число россиян, употребляющих наркотики, составляет порядка 8 млн человек, что составляет 6% населения.

В России "каждая проблема дает основания для усиления репрессивного госаппарата и введения новых запретов", утверждает Клименюк. Так произошло и тут: на этой неделе Роскомнадзор с гордостью заявил о якобы имеющем место сокращении количества самоубийств в России - по словам пресс-секретаря организации, так благотворно действует запрет на пропаганду суицида в интернете. В будущем ведомство планирует добиться таких же результатов в борьбе с потреблением наркотиков, насилием против детей и экстремизмом.

"По этой логике, в России наступит полная гармония, если вообще запретить интернет, - иронизирует автор. - Кстати, на днях депутат Госдумы Ирина Яровая предложила законодательно запретить упоминать названия наркотиков и способы их употребления. Пока что законопроект был отклонен, но не исключено, что его все же примут, поскольку многие не менее абсурдные инициативы этих же депутатов уже стали законами. И если все пойдет так и дальше, то уже очень скоро в России под запретом окажутся не только статьи вроде этой, но и книги про Анну Каренину и Шерлока Холмса".