Иностранная пресса о России и не только

Кремль беспомощно и контрпродуктивно отреагировал на трагедию в Беслане

Нервы Кремля оголены. После захвата заложников в Беслане российская политическая элита воюет на бесчисленном количестве фронтов. Однако, похоже, она еще не разработала план битвы. На вопрос, где сидит враг и как с ним бороться, в своем обращении к народу после трагедии Путин не дал удовлетворительного ответа. В этом обращении отсутствовала Чечня. Войну на Кавказе глава Кремля заменил угрозой международного терроризма и "стоящих за ним сил". Население, еще помнящее советскую школу, поняло намек: Путин имел в виду американцев и Запад. При этом Путин не скрыл, что сейчас Россия очень ослаблена. Так что необходимость действовать отпала. Ведь против слишком сильного противника ничего поделать нельзя.

Теории заговоров

Но картина была восстановлена: Россия оказывается довольно восприимчивой к теориям заговоров. Перед лицом заговорщиков общество должно демонстрировать сплоченность, несмотря на все противоречия. Это уничтожает и моральные ограничения: в пятницу комиссия по помилованию решила отпустить приговоренного к 10 годам тюрьмы за убийство и изнасилование чеченки полковника Юрия Буданова. Для того чтобы помилование вступило в силу, нужно еще согласие президента, который прежде посредством этого процесса хотел дать урок.

Однако после Беслана мир изменился. Сплоченное общество не терпит ни вопросов, ни скрупулезного анализа событий. А тот, кто все же задает вопросы, превращается в сообщника заговорщиков. Таким обвинениям подвергся премьер Нидерландов, который попросил Москву объяснить, как дело дошло до такой ужасной бойни. Министр иностранных дел Сергей Лавров был вне себя. Это кощунство, заявил министр и ответил партнерам по антитеррористической коалиции демаршем. В пятницу гнев обрушился и на британского посла в Москве. Мол, британское правительство несет ответственность за утверждения Ахмеда Закаева и Бориса Березовского, которые высказали критику по поводу захвата заложников и мер Кремля по борьбе с терроризмом.

В России нет традиции улаживать конфликты при помощи диалога и поиска компромиссов. Хотя политические решение принимаются в консенсусе, но это единомыслие является не итогом свободного выбора, а результатом принуждения или наказания. Корни российской политической культуры уходят в такую форму организации, как крестьянская община. А она любой конфликт интерпретирует как угрозу, поскольку он ведет к противостоянию и расколу. Различия во мнениях, следовательно, обязательно нужно ликвидировать. В этом же русле лежит и устаревшее религиозное убеждение, что правда может быть только одна. Таким образом, отсутствуют инструменты, при помощи которых можно было бы преодолевать конфликты. В СССР существовало лишь два способа: либо уничтожить врага, либо отрицать существование конфликта.

После Беслана Кремль пользуется комбинацией из этих двух решений. Он отрицает, что ситуация в Чечне постоянно придает терроризму новые силы. Одновременно Москва грозит превентивными ударами по базам террористов за границей. Это должно вернуть запуганным людям чувство безопасности и укрепить доверие к государству. Почти забыли: после "Норд-Оста" в октябре 2002 года Москва грозила как раз этим. Однако кризис доверия к Кремлю сегодня серьезнее. Нельзя исключать военного удара по Грузии, где в Панкисском ущелье еще укрываются некоторые повстанцы. Однако такой удар не уничтожит террористов, а скорее откроет новый театр военных действий. Это будет слишком много для России и для Путина.

Утрата связи с реальностью

Решение изменить избирательное право и отменить выборы губернаторов тоже не решает проблем России. Эти меры на время выправляют "вертикаль власти" и защищают федеральный центр от критики. Это обеспечивают силовые структуры, которые под эгидой Путина вышли на все ключевые посты. Но это в длительной перспективе не укрепляет систему правления и не решает проблемы. Кремль лишь отгораживается и теряет связь с реальностью. Сто лет назад таким образом пала монархия, двадцать лет назад - политбюро ЦК КПСС.

Система, основанная на единомыслии, может легко рухнуть: процесс подрыва этого навязанного единства не распознается вовремя и не могут быть приняты меры противодействия. Ведь консенсус в элите тоже базируется на принуждении. И там тоже есть силы, которые мечтают взять реванш. Как только бюрократия увидит, что глава Кремля не может в долгосрочной перспективе обеспечивать ее интересы, она не замедлит избавиться от него.