Иностранная пресса о России и не только

Британия давно называет Россию коррумпированным и дестабилизирующим государством - потому что она нарушила сложившийся имперский порядок

Из всех государств Европы, измененных падением Берлинской стены, Россия легче всего поддается пародированию. Клише возникают по мере того, как иностранцы пытаются понять страну, которая почти, но не совсем "европейская". Отсюда ковбои-капиталисты, лишившие национализированные отрасли активов в процессе плохо продуманной приватизации. Чечню можно использовать для показа загребущих лап "русского медведя", вечно склонного угнетать порабощенные народы, а Владимира Путина - как образчик то и дело возвращающейся фигуры "российского автократа". В начале XXI века наследника царей и старого политбюро окружают "олигархи", а не попы с иконами и не комиссары с наганами. Но, хотя влияние богачей пришло на смену влиянию православных священников и марксистско-ленинских комиссаров, таинственность власти и загадочность власть предержащих, похоже, продолжают оставаться российскими реалиями.

Убийство Александра Литвиненко, что не удивительно, является ключом для дальнейшей трансформации общепринятого в Британии мнения о России - стране, обреченной находиться в плену своего прошлого из-за упорной неспособности принять либеральные ценности западных демократий. Эта темная фигура появилась из мира, где грань между государственной властью и личной вендеттой, между законом и паранойей кажется размытой, по нашим меркам. А его собственные фантазии о заговорах и диверсиях, изложенные им в книгах, - это самая суть параноидальных иллюзий. Он был мелкой фигурой в своем ремесле разведки и безопасности, но убийство подняло его, и он стал еще одной жертвой продолжающегося в России беззакония.

Россия была союзницей Британии в двух мировых войнах. Семья последнего царя была в династическом родстве с британской королевской семьей. Проводимая Петром Великим политика насильственной вестернизации, превратившая Россию в великую европейскую державу, появилась во многом благодаря тому, что он узнал об английской технологии, будучи в Лондоне. И еще раньше существовала давняя традиция, по которой англиканские теологи и священники устанавливали связи с православными, так как подразумевалось, что обе Церкви - католические, но не римские. Несмотря на эти исторические связи, в России все чаще видят чужака, страну, враждебную британским интересам. Революция 1917 года, которая привела к установлению в Москве коммунистического режима, и риторика холодной войны о новой империи, стремящейся к мировому господству, конечно, являются серьезными причинами такого расхождения. Но если мы говорим о британской политике, то это лишь последняя глава старой истории. Панславизм был одной из великих идеологий XIX века, а идея, что русский царь является защитником всех православных, считалась империалистической претензией. Она дестабилизировала идею аккуратного разделения на национальные государства и предлагала перспективу вторжения имперской России в Восточную Европу.

Панславистская лихорадка была массовым энтузиазмом, широким по своим целям и непредсказуемым с точки зрения последствий. Это были качества, которые она разделяла со своей преемницей в роли идейного объединителя - более светской религией Маркса и Ленина. Обе эти этапа российской идеологии мешали имперскому прогрессу Британии. Поэтому Россию называли землей "икон и тараканов", предрассудков и обскурантизма до революции и дестабилизирующим фактором мирового порядка после нее. Неизменными остались лишь решимость Британии сохранить свою империю и резкое сопротивление любой экспансии российского влияния.

Изображение российского правительства как неизбежно коррумпированного и неэффективного - это традиционная британская игра. Это к тому же очень избирательная игра. Если капитализм 1990-х годов в России и был жестоким, то он ничем не отличался от американского капитализма конца XIX века и британского капитализма XVIII века. Клайв Индийский и его армия наемников, войны Генри Форда с профсоюзами и деятельность российских олигархов вписываются в одну и ту же модель - энергичную и безнравственную. Когда дело доходит до обвинений в коррупции, морализаторство Британии выглядит особенно глупо. Общества порождают коррупцию того вида, который отражает их ценности. Покупка нефтяной компании, потому что у тебя хорошие отношения с правительством, подкуп политбюро, чтобы тебя оставили в номенклатуре, чек, выписанный ради того, чтобы стать членом британской палаты лордов, - с точки зрения морали все это просто разные версии коррупции, принятые в разных обществах.

История России как государства, балансирующего на грани, вместе с беспорядком, который сопутствует этому состоянию, длинная. Но это связано больше с географией, чем с национальной слабостью интеллекта. Внутренний порядок Британии отражает жесткость ее границ, а США утратили черты Дикого Запада, когда граница отдвинулась к Тихому океану. Царская и советская Россия захватила больше территории, чем та, с какой она может справиться, хотя оба исторических периода предлагают поразительные примеры промышленного роста и организационной мощи, несмотря на традиционную презрительную усмешку в адрес "пятилеток". Сегодняшняя Россия, страна более скромных размеров, вернулась к границам, при которых легче навязывать власть. И в этом отношении она скорее находится в той позиции, в которой была Британия в XVIII веке, когда она начинала свой колониальный марш, восстанавливала внутренний порядок и была готова стать великой.