Иностранная пресса о России и не только

Вердикт российских судов: виновен, пока не доказана виновность

На бумаге судебная система России настолько же свободна и беспристрастна, как суды Европы и Америки. Конечно, то же самое говорилось и о Советском Союзе. Даже Сталин пытался придать своим параноидальным чисткам видимость надлежащих процедур.

Однако закон - это нечто большее, чем написанные на бумаге слова. Это также набор методов и отношений, свойственных обществу. Несколько судебных процессов последних недель вновь возродили сомнения в том, укоренились ли на практике в правовой структуре России, до сих пор тонущей в настроениях и методах советских времен, составленные на бумаге концепции судопроизводства.

Всего два года назад Россия приняла новый Уголовно-процессуальный кодекс - он частично был написан президентом Путиным, юристом по образованию. Он ввел такие основы, как предписание о представлении арестованного в суд и суды присяжных, гарантии против риска дважды понести уголовную ответственность за одно и то же преступление. Во всех этих моментах закон должен превалировать над государством. Однако в последнее время появилось немало свидетельств, говорящих о том, что в сегодняшней России государство еще не готово уступить контроль.

Когда присяжные оправдали нескольких обвиняемых - в прошлом году уровень оправданий составил 14%, и это является огромным скачком по сравнению с нулевым уровнем по делам, решение по которым принимали судьи, - прокуроры просто начали оспаривать оправдательные приговоры и выигрывать. Верховный суд отменил половину оправдательных решений, вынесенных присяжными. Самое последнее дело - суд над Валентином Даниловым, физиком, которого обвиняют в шпионаже и продаже информации. Ему предстоит пройти еще один суд после того, как присяжные его оправдали. Такой вот запрет на повторное преследование по одному и тому же преступлению.

Сергей Вицин, профессор права и заместитель председателя совещательной комиссии президента по судебной реформе, говорит, что российская судебная система добилась огромного прогресса в реформе законов советской эры, однако она до сих пор пытается преодолеть настроения, глубоко укоренившиеся во всех слоях общества, которое ожидает, что закон подчинен политике.

"Можно принять новые законы, - говорит Вицин. - Можно построить новые здания судов. Можно принять новые постановления, изменяющие статус судей. Но невозможно изменить то, что здесь и в других странах называют правовым сознанием. Ну, наверное, это можно сделать, но только постепенно, а не быстро".

Вицин работает над судебными реформами практически с эпохи распада Советского Союза. Он описывает этот процесс как эволюционный, с моментами прогресса и попятного движения. Он разочарован тем, что обещанная судебная революция так и не произошла. "Это печально признавать, но иногда мы не понимаем, насколько глубоко на нас влияет прошлое", - отмечает он.

Дело ЮКОСа и его основателя Михаила Ходорковского, суд над которым начался на прошлой неделе, является ключевым для выявления взаимоотношений закона и политики.

Ходорковский - самый богатый в России человек, и Путин начал считать его и других олигархов своего рода опасностью, потенциально независимой властью, которая должна быть обуздана. Год назад Ходорковского обвинили в мошенничестве и неуплате налогов. Он может быть виновен или невиновен, однако в России почти никто не верит в то, что у него есть шанс на справедливый суд по заслугам. В результате его адвокаты вынуждены защищать своего клиента, в основном, в суде общественного мнения - особенно на Западе. Ему повезло в этом отношении. Он может позволить себе команду адвокатов из разных стран, которые заклеймили это дело как политическую показуху и будут обнародовать каждый шаг процесса.

Суд над Ходорковским был не единственным сенсационным процессом с признаками политической подоплеки и томами "свидетельств" с сомнительной правовой значимостью. В другом зале суда в Москве, при менее пристальном внимании международных СМИ, судили двух директоров музея и художника за разжигание этнической ненависти путем организации художественной выставки.

Обвинения были предъявлены после того, как выставку в Музее Сахарова подвергла критике Русская православная церковь, назвав ее антирелигиозной (действительно, выставка называлась "Осторожно, религия!"). Затем парламент принял резолюцию, требующую преследования организаторов. Среди свидетелей было шестеро мужчин, которые уничтожили многие предметы искусства спустя 4 дня после открытия выставки в январе 2003 года (чуть позднее с них были сняты обвинения в вандализме).

Адвокат Юрий Шмидт во вторник заявил в суде, что расследование было слишком небрежным, а обвинения настолько размытыми, что невозможно даже построить защиту. В обвинении не указывается, какие конкретно предметы искусства разжигают ненависть и против кого. Он добавил, что в советские времена прокуроры по крайней мере знали, как строить дела против инакомыслящих, сославшись на известный процесс 1965 года над писателями и сатириками Юрием Даниэлем и Андреем Синявским.

На следующий день судья согласился с тем, что дело довольно слабое, однако вместо того чтобы снять обвинения она дала прокуратуре больше времени для уточнения обвинений - еще одна практика, конец которой должны были положить правовые реформы 2002 года.

Прокуратура до сих пор держит в руках огромный контроль над уголовными делами и судьями, которые редко идут против прокуратуры. И по менее громким делам суд остается произвольным, выборочным и, как и ранее, подверженным политическому влиянию, указывают адвокаты и правозащитники.

Как отметила в пятницу в своем заявлении по поводу ухудшения соблюдения прав человека при Путине Анна Нейстат, директор московского представительства Human Rights Watch, непрекращающиеся и ненаказуемые пытки в милиции, добытые силой признания и сфабрикованные обвинения остаются повседневными явлениями по всей России.

Адвокаты и правозащитники не раз ссылались на то, что судьи, принимая решения, следуют политическим директивам. Подобные обвинения сложно доказать, однако временами совершенно ясно, что решения были утверждены заранее. Верховный суд, например, выступил с письменным постановлением по делу Данилова спустя несколько минут после того, как выслушал аргументы.

Иногда в судебном заседании разыгрывается прямо-таки трагикомедия. На слушаниях в среду по сохранению запрета на деятельность организации "Свидетели Иеговы" зазвонил мобильный телефон одного из трех судей. Судья не ответила, однако с минуту или около того вертела телефон в руках, проявляя полное безразличие к представляемым ей аргументам. После заседания длительностью 4 часа судьи вынесли свой вердикт - сохранить запрет - за пять минут.