Иностранная пресса о России и не только

Отти Гепеш еще помнит, как на фонарях в Будапеште висели трупы, а не постеры с лозунгами протеста. Вчера венгерская "гуляшная революция" вошла в пятые сутки и молодежь в банданах готовилась к новой ночи поджогов - в то время как страна пытается освободиться от воспоминаний о несравненно более жестоком подавлении революции 50 лет назад.

Венгрия охвачена своеобразным изгнанием нечистой силы, а не просто борьбой за власть. "Тогда разыгрывались страшные сцены, - сказал Гепеш, который был 24-летним водителем грузовика, когда венгры вышли на улицы протестовать против коммунизма в 1956 году. - Повсюду были сожженные машины, сожженные люди, тысячи мертвых людей".

Никакого сравнения с тем, что происходит сейчас. "Нет кровавой Советской армии, в том и разница", - сказал он. Он разделяет с другими жителями Будапешта негодование и ощущение предательства со стороны политического класса - с его цинизмом, открытым признанием в обмане, слабой моральной базой, на основе которой он, тем не менее, требует финансовых жертв.

Террор 1956 года и сегодня окрашивает протест. "Моя мать боялась, что я иду сюда. Это старые страхи, пробудившиеся вновь", - сказала Дьюла Нимет, 35-леняя учительница, выступавшая на митинге против правительства Ференца Дюрчаня, чье признание, что он лгал электорату, спровоцировало протесты.

Полиция винит футбольных хулиганов правой ориентации в большей части эпизодов с поджогами зданий и полицейских машин. За два дня получили травмы 140 полицейских, 137 человек задержаны полицией, которая применяет водометы для разгона бесчинствующих шаек. Вчера ночью, когда перед парламентом собралось 15 тыс. демонстрантов, опасались новых бесчинств.

Вчера Дюрчань пригрозил разгромить новые демонстрации, несмотря на это, оппозиционные партии планируют акции протеста в ближайшие несколько дней.

Нимет сказала: "Мой отец поддержал мое желание прийти. В прежние времена он так и не вступил в компартию, и его ни разу не повысили по службе. Теперь мы все хотим какой-то справедливости".

Кажется, что вся страна требует заплатить по счету, который полвека остается неоплаченным. "Венгрия до сих пор разделена в соответствии с тем, что делал твой дедушка в 1956 году - был он за коммунизм или против него, - заявил Себастьян Горка, исполнительный директор Института демократии переходного периода. - Демонстрации показывают, что есть жажда новой дискуссии, в конце концов, детям в Чили понадобилось 35 лет, чтобы задать вопросы отцам".

Годовщина Венгерского восстания приходится на 23 октября, и для демонстрантов это своеобразный рубеж. "Смогут ли лидеры оттуда, - сказал Горка, указывая на офис премьер-министра, - выйти и представлять Венгрию в важнейший день памяти ее новейшей истории? Какую ролевую модель предлагают лидеры, пойманные на обмане и не желающие нести ответственность?"

Гепеш до сих пор живо помнит 23 октября 1956 года. "Мы присоединились к толпе на улице Андраши, к сотням тысяч людей, кричавших: "Русские, убирайтесь домой!". Потом мы пришли на площадь Героев и стали ломать памятник Сталину". Посыльные на мотоциклах с визгом затормозили рядом с Гепешом. Они закричали нам: "Возле радиостанции убивают студентов". Впоследствии, рассказывает Гепеш, он бежал из страны и провел 42 года в изгнании, преимущественно в США, прежде чем вернуться, как он думал, в новую, демократическую Венгрию. Как и большинство жителей Будапешта, он не одобряет хулиганские выходки.

Горка видит три выхода из кризиса: правящая Социалистическая партия скидывает премьера; от него уходят партии, образующие коалицию; в "гуляшную революцию" добавляется перца, и она вынуждает провести новые выборы.

"Именно это и изменилось за 50 лет, - сказал Гепеш. - Венгерский лидер не может надеяться на Советскую армию".