Иностранная пресса о России и не только

Президент Франции Франсуа Олланд дал эксклюзивное интервью Le Monde, в котором назвал обстановку в мире "самой серьезной с 2001 года". Кризис на Украине, отношения с Россией, ИГИЛ - что беспокоит французского лидера больше всего?

В свете происходящего на Украине против России были приняты три пакета санкций, однако Владимир Путин не изменил свою политику. Что же делать в такой ситуации? - недоумевают журналисты.

"Необходимы твердость и диалог, - полагает президент. - Твердость, потому что Европа не может принять пересмотр территориальной целостности страны, не может мириться с поставками оружия и закрытием границ. Санкции были необходимы, и, если изменения не последуют, потребуются новые меры".

"Однако в то же время необходимо вести диалог, - подчеркивает Олланд. - Я продемонстрировал это, организовав первую встречу Владимира Путина и Петра Порошенко 6 июня в Нормандии. И мы достигли точки, в которой снова стало можно говорить о встрече на уровне глав государств Украины, России, Франции и Германии для поиска выхода из кризиса. Это предполагает прекращение поставок оружия, прекращение огня, установление контроля над границей и политический диалог. Ангела Меркель отправится на Украину в субботу [23 августа]. 12 августа мы с ней говорили, и я выразил мнение: если выход из кризиса не будет найден в ближайшее время, это очень дорого обойдется русским, как в экономическом, так и в политическом плане".

"Европейцам это тоже дорого обойдется?" - уточнили журналисты.

"Да, - согласился глава республики. - Санкции имеют свою цену - как для тех, кто их вводит, так и для тех, против кого они приняты. Для Европы это выбор, который она делает несмотря на негативные экономические последствия данной ситуации. Это еще один повод искать решения, основанные на соблюдении суверенитета Украины".

Из слов Олланда становится ясно, что введенный Россией запрет на импорт европейской агропромышленной продукции не стал полной неожиданностью: "Эмбарго на поставки свинины и ряда других продуктов уже существовало - под предлогом крайне спорных санитарных претензий. Необходимы компенсации для пострадавших от этого аграриев".

Как известно, осенью этого года Франция передаст России первый из заказанных кораблей класса "Мистраль". В этой связи журналисты решили узнать, какие у Парижа планы относительно второго корабля, который должен быть готов в 2015-м?

"На сегодняшний день уровень санкций не препятствует его поставке, - уверен президент. - Решение об этом принимают европейцы, а не Франция. В случае возрастания напряженности и невозможности найти выход нам придется пересмотреть решение. Но пока об этом речи не идет. Напомню вам, что контракт был подписан в 2011 году и вызвал в то время споры". Что касается возможности поставки еще двух "Мистралей", переговоры с российской стороной пока не ведутся.

Глава французского государства считает сложившуюся "международную обстановку самой серьезной с 2001 года": "Нам приходится иметь дело не с террористическим движением, типа "Аль-Каиды", а практически с террористическим государством - ИГИЛ. Мы больше не можем вести обычные споры: вмешиваться или не вмешиваться".

"Мы должны разработать глобальную стратегию борьбы против этой группы, которой удалось структурироваться, которая обладает немалым финансированием и тяжелым вооружением и которая угрожает Ираку, Сирии и Ливану, - настаивает Олланд. - Именно поэтому я намерен в скором времени предложить нашим партнерам провести конференцию по безопасности Ирака и по борьбе с ИГИЛ".

"Франция решила поставить передовые вооружения иракским курдам. Зачем давать курдам то, в чем было отказано сирийским повстанцам?" - спрашивают журналисты.

"Кто вам сказал, что мы не снабжали оружием повстанцев, то есть демократическую оппозицию? - возмутился Олланд. - Мировое сообщество несет очень большую ответственность за то, что происходит в Сирии. Если бы два года назад были приняты меры для организации передачи власти, мы бы не получили ИГИЛ. Если бы год назад мировые державы должным образом отреагировали на использование Башаром Асадом химического оружия, нам не пришлось бы делать ужасный выбор между диктатором и террористами. Повстанцы заслуживают нашей самой активной поддержки".

Президент по-прежнему уверен, что военные операции Франции в Мали и Центральноафриканской республике были оправданы: "В Мали была попытка организовать террористическое государство, как сегодня в Ираке и Сирии. Наше вмешательство позволило искоренить самую значимую часть этой угрозы, не ликвидировав ее окончательно".

"Однако сегодня меня больше всего беспокоит Ливия, - говорит Олланд. - Лидеры стран Африки, приглашенные на мероприятия в честь освобождения Парижа 15 августа, твердили мне: "Следите за происходящим в Ливии". Кампании 2011 года оказалось недостаточно, потому что она не была продлена. Я сделал в Мали то, что не удалось сделать в Ливии".

Однако называть Францию "жандармом Африки", по мнению лидера страны, неуместно: "Когда жандарм занимается тем, что помогает диктатору удержаться у власти, защищает меркантильные или даже личные интересы, то речь идет о "Франсафрике". Мы же занимаем другую позицию. Она заключается в борьбе с терроризмом в соответствии с нормами международного права: мы приходим только тогда, когда нас приглашают".

Журналистов удивляет тот факт, что Олланд чаще других президентов применял вооруженные силы Франции.

"Президент - верховный главнокомандующий вооруженных сил, - объяснил он. - Всякий раз, когда я прибегал к военной силе, на кону стояло самое важное, и каждый раз наши войска идеально справлялись с задачей".