Иностранная пресса о России и не только

Европейский союз и Россия считают друг друга конкурентами и, тем не менее, они знают, что должны сотрудничать. Россия либо превратится в сильную авторитарную империю, либо погрузится в хаос.

Полный журналистами зал застыл. Переводчики не находят слов. На глазах у всех правитель России высказывает свое негодование в скабрезной форме. Пожалуйста, кто непременно хочет стать радикальным исламистом, того я приглашаю в Москву. Там ему так сделают обрезание, что "у него никогда больше ничего не вырастет".

Самообладание изменило Путину после того, как один французский журналист задал вопрос о применении противопехотных мин в Чечне. Там все террористы, уверяет российский президент европейцев. Террористы, которые угрожают, в том числе, и Америке, Европе и всему христианскому миру. То есть Россия - это оплот борьбы с исламистами. Однако европейцы опять недовольны.

Этот инцидент произошел восемнадцать месяцев назад, и о нем почти забыли, потому что европейские политики решили воспринимать его не как "сбрасывание маски", а как обычный нервный срыв. В самом деле, разве кадры, показывающие Путина рядом с другом Герхардом Шредером или с Жаком Шираком, Сильвио Берлускони, Тони Блэром, не отражают настоящую атмосферу европейско-российских отношений?

В том-то и дело, что нет. За гладким фасадом саммитов, наподобие того, который проходит сегодня в Москве, и фасадом соглашения о партнерстве от 1997 года царит унылая картина. В этой потемкинской деревне совместного европейско-российского производства при внимательном рассмотрении видны трещины, символизирующие расхождение интересов, и они могут превратиться в ожесточенный спор за зоны влияния, своеобразную холодную войну нового типа. Обе силы, которые господствуют на старом континенте, тайком наблюдают друг за другом, поскольку не знают, чего друг от друга ожидать. И то, что они видят, им совсем не нравится.

"ЕС обращается с нами как с заурядной страной", - жалуется один высокопоставленный российский дипломат в Брюсселе, добавляя, что "на Москву смотрят сверху вниз". Приравнивание России к таким странам, как, например, Молдавия или Грузия в рамках общей "политики соседства" он воспринимает как оскорбление.

Поведение ЕС все больше действует Москве на нервы. "Наглыми по тону" и иногда даже "резкими и провокационными" называет политолог Сергей Караганов письменные заявления Еврокомиссии и Европарламента по поводу России.

"Любой, кто требует от нас, чтобы мы немедленно переняли ценности, которые за последние десятилетия в тепличных условиях под защитой американцев произросли в Европе, либо говорит бездумно, либо является опасными лицемером", - написал недавно Караганов в газете International Herald Tribune.

Один европейский дипломат признает, что эти слова не лишены смысла. "Некоторые из нас полагают, что европейская модель излечит весь мир", - неодобрительно говорит он.

Эльмар Брок, председатель внешнеполитического комитета Европарламента, понимает недовольство России: "Европейцам иногда не хватает понимания русской души". В данном случае он имеет в виду не тоскливые русские напевы, а, как он сам выражается, "проблему неполноценности". Сверхчувствительным россиянам, проигравшим в холодной войне, даже разумные требования европейцев зачастую кажутся наглостью.

Правда, порой негодование по поводу европейских претензий служит лишь для того, чтобы скрыть собственную неспособность или нежелание исполнять обязательства. Многое из того, что Брюссель требует от Москвы, сами русские признают необходимым, если Россия хочет играть роль в глобализированной экономике и жить в мирном соседстве с ЕС.

Но за пределами этого необходимого находится обширная серая зона. Почему, спрашивают российские дипломаты, мы должны приспосабливать все наши структуры к структурам ЕС, раз мы вообще не собираемся вступать в него? Именно здесь лежит проблема ЕС. То, что Россия не является потенциальным членом, - с этим в ЕС согласны все. Однако нет четкого представления о том, что это означает для долгосрочных отношений с большим соседом.

Реакция Европы на события в России характеризуется разочарованием и одновременно напоминает миссионерство. В феврале Европарламент принял резолюцию, в которой жесткая критика по поводу Чечни и внутриполитического положения сочетается с рядом наставлений о том, как России следует вернуться на путь благодетели. В документе говорится, что "Россия не встала на тот путь развития, который себе представляло международное сообщество". Можно подумать, из-за этого ЕС лишился первого приза, поэтому Москву нужно заставить произвести корректировку.

"ЕС может повлиять на развитие ситуации в России, если он ясно и решительно будет затрагивать в диалоге с Россией трудные темы", - говорится в еще одном документе комиссии от февраля месяца.

Спустя семь полных разочарований лет после заключения соглашения о партнерстве, специалисты Еврокоммиссии по внешней политики теперь хотят действовать жестче. Поскольку, как было заявлено, "россиянам хотя и нравится, когда к ним относятся особо, однако сами они редко соблюдают правила". Комиссия декларирует новую линию. "Дела будут вестись только на основе взаимности", - говорит высокопоставленный дипломат в Брюсселе. А в конфиденциальном документе под названием Rolling document должна будет постоянно содержаться обновленная информация о стратегии ведения переговоров с Москвой.

Однако за неделю до сегодняшнего саммита страны ЕС отказались от попытки комиссии оказать давление на Москву. Было решено делать ставку на политику "небольших и конкретных шагов".

В стратегию, а тем более долгосрочное видение совместного европейского будущего это все не выстраивается. Недаром в одном из февральских документов секретариата Совета Европы было необычайно самокритично заявлено: "Быть может, Россия является непростым партнером, но очевидно, что ЕС до сих пор не смог однозначно определить свои цели". Одной из самых важных из них является развитие "самостоятельного стратегического партнерства" с Россией, говорится далее.

Однако ЕС не делает ничего, чтобы осуществить это. В принятой в декабре стратегии безопасности 25 глав государств и правительств посвятили России всего две с половиной строчки. После поражения СССР взгляды Европы еще больше обратились на Запад - к "незаменимому" партнеру, с которым Европа планирует составить единую "мощную силу, чтобы вершить в мире добро".

Не удивительно, что Россия считает, что с ней обращаются неподобающим образом, когда в стратегии безопасности Союза она называется лишь "важным фактором нашей безопасности и нашего благополучия". "Мы хотим быть большим, нежели просто поставщиком нефти, - говорит один российский дипломат, имея в виду мечту Европы освободиться от зависимости от Саудовской Аравии при помощи российской нефти и газа. - Мы хотим быть равноправными партнерами".

Господин Брок тоже призывает ЕС занять такую позицию. Однако Союзу трудно привыкнуть к идее континентального баланса между собой и хотя и бедной, но богатой сырьем, огромной по территории и имеющей ядерное оружие Россией. По двум причинам: с одной стороны, проведению единой политики по отношению к России мешают односторонние действия немцев, британцев и французов.

С другой стороны, идея баланса между двумя господствующими в Европе силами идет вразрез со стратегией ЕС расширяться подобно амебе - путем принятия новых стран или включения их в новую "политику соседства". Европейцы могут доброжелательно понимать под этим "экспорт мира", однако в глазах России это с легкостью приобретает черты агрессивной экспансии экономической и политической системы, чтобы либо модифицировать, либо изолировать Россию.

Хотя Москва не сопротивлялась принятию восьми восточноевропейских государств в ЕС 1 мая, зная, что это бесполезно, однако она с растущим недоверием наблюдает за стремлением ЕС тесно привязать к себе и другие государства, в частности кавказские республики.

Боязнь, что ЕС может вытеснить Россию на край континента, заставила недавно взяться за перо отца гласности и перестройки. В газете Financial Times за день до расширения Михаил Горбачев выступил с предостережением в адрес ЕС. Тот, кто стремится к мирной и сильной Европе, должен приветствовать "начинающийся процесс интеграции на Востоке континента", написал он. Это означает: руки прочь от политики Москвы, нацеленной на создание Россией, Белоруссией, Украиной и Казахстаном "общего экономического пространства" с сильными политическим связями.

Несмотря на то что Москва тоже считает свою политику правильным путем к равноправному партнерству с ЕС, Брюссель смотрит на ходы Путина с растущим недовольством. За систематической скупкой украинских предприятий российскими компаниями Брюссель видит целенаправленное стремление Москвы торпедировать политику ЕС в отношении Украины. Отнюдь не без нервозности главный европейский дипломат Хавьер Солана ждет российской реакции в связи с усилением активности ЕС в Грузии.

То, что она не позволит безнаказанно играть собой и что она обладает весом, с которым придется считаться, Россия тонко дала понять Европе недавно в Нью-Йорке. Неожиданно, за несколько дней до голосования на Кипре, Россия не пропустила соответствующую резолюцию Совета Безопасности ООН. С политической точки зрения это почти не имело значения. Однако намек Брюсселю был ясен: не надо считать наш консенсус само собой разумеющимся. У нас есть собственная политическая воля и, не забывайте, еще остались рычаги власти.

Поэтому ЕС со все большей озабоченностью задается вопросом, куда собственно дрейфует эта Росси. И как с ней быть. К жесткости призывают главным образом те, кто долгое время был вынужден жить под угрозой советского кнута.

"Российское общество не знает, что такое компромисс", - бывший заместитель министра обороны Венгрии Иштван Гярмати призывает не питать иллюзий по поводу мягкой тактики переговоров. При Путине Россия снова стала вести себя по-старому, говорит он.

Бывшего министра обороны Польши Януша Онышкевича даже беспокоит образование на Востоке новой агрессивной империи. Россия стремится к господству над Европой через энергоресурсы, считает он. Метод германского канцлера Шредера решать проблемы при помощи мужской дружбы с Путиным оба они считают непригодным, даже наивными.

В тоже время они сами не едины во мнении, во что может превратиться Россия. В новую российскую империю с сильным и авторитарным правителем, полагает Онышкевич. В государство, которое под грузом проблем погрузится в хаос, поскольку даже сильный Путин не сможет ничего поделать с социальным неравенством, демографическим спадом, быстрым распространением СПИДа, наркотиков и с наплывом иммигрантов из Азии, уверен Гярмати.

Империя или хаос - в любом случае неприятная альтернатива для Европы.