Иностранная пресса о России и не только

20 лет назад провалом закончилась попытка государственного переворота, направленная против президента СССР Михаила Горбачева. Сегодня тогдашние заговорщики чувствуют себя чуть ли не победителями: демократия в России стала восприниматься как ругательство, чиновники по собственному усмотрению трактуют законы, а цинизм был возведен в ранг новой государственной идеологии, пишет корреспондент Focus Борис Райтшустер.

"Когда перед объективами телекамер появился человек, которому удалось навести ужас на весь мир, самым важным его посланием оказались не сказанные им слова, а его руки: Геннадий Янаев, вице-президент СССР, второй человек в государстве после Михаила Горбачева, позиционировал себя как нового руководителя страны. В подтверждение своих притязаний в столицу по его указанию были введены танки, а спецотряды КГБ приведены в состояние повышенной боеготовности. Но его руки дрожали, - продолжает Райтшустер, - как у абитуриента, который вот-вот провалится на устном экзамене".

А незадолго до этого недавно избранный президент РСФСР Борис Ельцин, выступая с танка перед Белым домом, сжав кулаки, призывал дать решительный отпор путчистам во главе с Янаевым. "Многие советские граждане, привыкшие за десятилетия советской эры искать правду между строк и находить ее в символике, сопоставив эти кадры, совершенно ясно осознали: путч близок к провалу".

"Советские "ястребы" скрежеща зубами терпели реформатора Горбачева с его перестройкой, - продолжает комментатор. - Чашу их терпения переполнило решение превратить Советский Союз в Федерацию независимых государств". В течение трех дней организованный ими ГКЧП держал в напряжении весь мир. На какой-то момент, вспоминает автор, казалось, что Советский Союз может возродиться в своей прежней форме.

Путчисты сделали ставку на быструю победу и просчитались, говорится в статье. И это при том, что в их руках была сконцентрирована вся власть.

"То, что на первый взгляд выглядело как "хеппи-энд" для отца перестройки, на деле обернулось трагедией. Уже через два дня после окончательного провала путча выяснилось, что роли в московском покере за власть поделены по-новому: (...) теперь решающее слово было за Ельциным. Он запретил деятельность Компартии, генсеком которой Горбачев все еще оставался. Перед объективами телекамер Ельцин унизил своего соперника, пальцем указывая ему на те места в документах, которые следовало зачитывать, и на те, где ставить подпись. Горбачев стал "хромой уткой", а запланированный к подписанию Союзный договор - макулатурой".

В эти дни, когда в России по случаю 20-летней годовщины вспоминают август 1991 года, создается ощущение, что большинство россиян вытеснили из памяти те события. Причина этому есть, уверен корреспондент: "Большинство жителей страны ассоциируют события тех дней не с победой над авторитарным режимом, а с развалом Советского Союза". "Самой крупной геополитической катастрофой XX века" назвал его Владимир Путин, в целом отразив отношение к этому событию в народе.

Сам Ельцин - и автор считает это одним из самых серьезных его проступков - позднее предал то, что выглядело как российский демократический эксперимент. Речь идет о противоречившем конституции роспуске парламента в 1993 году, а также его приказе открыть огонь по Белому дому, у стен которого он отстаивал за два года до этого право России на демократический выбор.

"Ельцин сделал ставку на свободный капитализм в самой его развязной форме; приватизация превратилась в разбойничий набег, в результате которого люди из его окружения стали миллиардерами, а остальной народ погрузился в нищету", - пишет Райтшустер.

"Герой 1991 года своими руками демонтировал памятник самому себе; демократия в России превратилась в ругательство (...), а люди стали ностальгировать по советским временам".

Как замечает далее автор, в России так и не произошла переоценка роли КГБ в истории страны. Более того, "сотрудники КГБ - и прежде всего Владимир Путин - занимают сегодня ведущие позиции в политике и экономике. В сегодняшней России в их руках сосредоточена такая власть, о которой в Советском Союзе они могли только мечтать. (...) В переизданных учебниках истории Сталина чествуют как великого государственного деятеля, а путчисты, отбыв непродолжительные сроки заключения, вышли на свободу - многие из них сделали карьеру в новой системе. Горбачев, напротив, считается в России предателем".

Многие россияне, скорее всего, забыли, что именно Горбачеву они должны быть благодарны за то, что многие мечты советских граждан теперь стали реальностью: появилась возможность путешествовать, высказывать свое мнение, открылся доступ к критической информации.

"Однако все эти и другие личные свободы достались россиянам немалой ценой: русские утратили ту безопасность, которая была гарантирована - хоть и на низком уровне - в СССР. В сегодняшней России ни на что нельзя положиться - ни на закон, ни на порядок, ни на социальную систему", - продолжает автор.

"Коррупция и всесилие чиновников достигли таких масштабов, которые не были присущи даже советской эпохе. Критики заговорили о неофеодализме: государственные чиновники трактуют законы по собственному усмотрению и могут набивать карманы до тех пор, пока демонстрируют лояльность режиму. (...) Всем легендам о борьбе с олигархами вопреки: мутные дельцы с нужными связями при Путине так же быстро и не менее сомнительными путями, чем при Ельцине, зарабатывают свои миллиардные состояния", - замечает журналист.

Как пишет далее немецкий обозреватель, знаток российских реалий, российская "политическая система несет в себе гены своей предшественницы, системы советской. Не государство служит человеку, а человек служит государству. "Демократура" в России основывается на насилии и угрозах, уходе от реальности и ее приукрашивании (...). Сегодня все происходит несомненно более цивилизованно, чем в прежние времена: волк нарядился в овечью шкуру. Кремль больше не тратит миллионов на ГУЛАГ, ему достаточно показательных процессов, арестов и загадочных смертей. (...) С Дмитрием Медведевым Россия приобрела либеральную "витрину": политик, открытый миру, умный, но лишенный всякой власти".

Ежедневно россиянам с экранов телевизоров предлагается видимость реальности, новостные сюжеты в которой больше напоминают сеансы психотерапии, чем журналистику. Приговоры судьям диктуются по телефону, а против горстки демонстрантов бросаются тысячи полицейских. "В отличие от Советского Союза, речь идет не об идеологии, а о деньгах", - отмечает автор.

"Через 20 лет после провала путча в стране все еще живут не граждане, а подданные, которые уже перестали удивляться или сопротивляться отведенной им роли. Они ушли с головой в борьбу за выживание и хотя бы за минимальное благосостояние. Они приспособились. Советский Союз мертв. И тем не менее он повсюду", - резюмирует Борис Райтшустер.