Иностранная пресса о России и не только

Около 100.000 афганских эмигрантов, часть из них ? бывшая афганская элита, хотят вернуться назад

Для Саида Рождество уже наступило. На подоконнике стоит Дед Мороз с саксофоном в руках и хрипит "White Christmas". Рядом с ним другой Дед Мороз бьет в такт в барабан. Из коробки свисает серебряный "дождь" из Турции. На потолке висят электрические гирлянды из Малайзии. Тот, кого не ослепил блеск на восьми квадратных метрах, заметит и небольшую искусственную елочку из Тайваня.

Через каждый час торговец рождественскими товарами встречает Рождество, он не обращает внимания на покупателей в своей маленькой лавчонке, на постеры с легко одетыми восточными женщинами на дверцах шкафа или на снежинки за московским окном. Он садится, пьет чай маленькими глотками и включает телевизор, чтобы узнать о последних событиях в Афганистане. "Конечно, я хочу назад на свою родину", - говорит Саид на чистом русском языке. "Однако, это еще весьма непросто. Нам никто не может гарантировать безопасность". Он хотел бы открыть в Кабуле свое дело или снова работать врачом, как раньше, пока моджахеды, а за ними Талибан не захватили власть. Саид, как подтверждают вызывающие беспокойство телевизионные кадры, еще на некоторое время останется беженцем, как и более 100.000 его земляков, которые в начале девяностых годов бежали в Россию следом за советскими войсками.

Больше всего московских афганцев обитает рядом с метро "Севастопольская" на отвратительной южной окраине 9-милионного мегаполиса. В гостинице "Севастополь", в четырех панельных 16-этажных зданиях, облицованных серо-синей плиткой, находится "афганский рынок". Четыре рубля ? плата за вход в эту гостиницу, которую, пожалуй, спокойно можно было бы назвать "Отель Кабул". В фойе пуштуны продают рис и лапшу. Таджики держат кафе, хазары и узбеки работают грузчиками.

В 600 гостиничных номерах торгует 2500 афганцев. Фахид предлагает наушники "Сони" и радиоприемник "Панасоник" неизвестного происхождения, а его сосед ? щетки для унитаза, ракетки для бадминтона и ключницы. Кожаные кошельки из Пакистана и обувь из Турции распространяют по этажу сладковатый запах, игрушечные часы, исполняющие "O sole mio", создают шумовой фон вместе с гремящим пылесосом. В пользующейся сомнительной репутацией гостинице с ее грязным ковровым покрытием говорят на фарси.

Гол-Ахмеда Тараки в этом бурлящем маленьком Афганистане знает каждый. У 36-летнего афганца не только магазин в гостиничном номере 908, где он продает спортивную обувь и перочинные ножи. Гол-Ахмед, который из-за своих седых волос выглядит лет на 10 старше ? один из самых авторитетных людей в афганской диаспоре. Адвокат из Кабула, бывший активист молодежной организации "Хальк", фракции просоветской Народно-демократической партии Афганистана, и теперь, в эмиграции, ведет партийную работу. Он удивлен восторгами Запада, с которым тот обхаживает афганского президента Бурхануддина Раббани. "Ведь Северный альянс практически не отличается от Талибана", - говорит Гол-Ахмед. Религиозные фундаменталисты при Раббани будут чувствовать себя как дома, так же, как и при Талибане, союз Запада с этой вооруженной стаей заведет в тупик. "Никто из причастных к этой войне не должен получить власть. Афганистан должен начать с чистого листа".

В 1993 году, когда в Афганистане все рухнуло, Гол-Ахмед бежал в Москву. Там же живут 40 министров тогдашнего прокремлевского режима Мохаммеда Наджибуллы, 200 бывших генералов и около 1000 университетских профессоров. Их посчитали пособниками Советов. Гол-Ахмед считает, что эмигранты-афганцы не заслужили клеймо прокоммунистических коллаборационистов. "Мы служили только нашему народу".

Послевоенный Афганистан не должен был отказываться от этих заграничных "кадров". "Инженеры, интеллигенция ? это ключ к существованию государства. 95% квалифицированных кадров было выдавлено из страны. При этом ни одна страна не может обойтись без прогрессивных сил", - говорит он. "Кадры", "производительность", "прогрессивные и реакционные силы" ? он не может избавиться от советизмов в речи. Шах-Цар Лефаль соглашается с ним. "Я должен вернуться назад. Мой народ оплатил мое образование. Наконец, это моя родина, мне стыдно за то, что там происходит", - говорит 52-летний афганец. Шах-Цар ? инженер-строитель, который в годы советской оккупации сделал образцовую карьеру. Этот человек с хитроватой улыбкой изучал строительное дело в семидесятые годы в Москве, женился на русской, вернулся в Кабул. Там он вошел в ЦК под руководством Наджибуллы, стал его консультантом, затем два года провел в фильтрационном лагере в качестве политзаключенного, прежде чем ему удалось бежать в Москву. Там он по сей день ухаживает за зелеными насаждениями. Теперь Гол-Ахмед и Шах-Цар, если говорить о послевоенном Афганистане, хотели бы выступить в качестве "третьей силы" между Талибаном и Северным альянсом. Но они никем не востребованы.

О России беженцы из Гиндукуша хорошо не говорят. Большинство афганцев не имеет статуса беженца, живет без вида на жительство и государственной поддержки. Московская милиция считает, что все эмигранты ? вне закона. При проверках паспортного режима документами считаются только 50-рублевые купюры. Тот, кто не сунул деньги, имеет возможность провести одну-две ночи в отделении милиции. Наконец, скинхеды перед "Севастополем" устраивают побоища на национальной почве. Когда одного из афганцев избивали, милиция на это просто смотрела.

Московские афганцы мечутся между двумя мирами. Они не нужны ни здесь, ни там. Торговец Саид хочет торговать Дедами Морозами и новогодними украшениями, как минимум "до конца сезона", а "там посмотрим". Он еще не сложил вещи, чтобы вернуться в Кабул. Также и Гол-Ахмед, доктор юридических наук и партийный активист, должен был сдержать охватившую его эйфорию. "Я уже был готов забронировать билет на Кабул. Теперь меня вновь одолевают сомнения".