Иностранная пресса о России и не только

"Мне не терпится поделиться с тобой моими впечатлениями от "Контрольной прогулки", - пишет в письме женевскому другу, опубликованном Le Temps, российский писатель Марк Харитонов. - Я уже давно с предубеждением отношусь к митингам и шествиям. В 1991 году мы с друзьями выходили протестовать против кровавых событий, связанных с захватом телестудии Вильнюс-1. Манежная площадь еще не приобрела тогда свой нынешний вид, и там, у самого Кремля, собралось около миллиона человек; эта манифестация имела воздействие на власть и изменила ход событий. Но меня встревожило другое: перевозбужденные люди вокруг меня выкрикивали проклятия Горбачеву - на одном плакате он был изображен с пачкой долларов во рту, на других транспарантах - приветствия Ельцину; оратор с трибуны провозглашал, что России нужна собственная армия, отделенная от советской, и толпа встречала его слова одобрительными криками, пугавшими меня. Я был посреди этой толпы, и получалось, что я одобрял все то, что там кричали... Нечто подобное происходило последнее время в Москве. Ораторы с сомнительными намерениями кричали: "Мы русские, нас большинство, вы согласны?" - и толпа кричала: "Согласны!" Там были флаги, которые я не могу назвать своими: коммунистические, монархистские, националистические. Мой сын ходит на все эти митинги, я рад активизации протестов, и это главное. Но все же сам я воздерживаюсь ходить туда, что-то удерживает меня дома, и дело не только в возрасте".

"В то же время идея "прогулки" мне очень понравилась. Не только потому, что я писатель. Меня вдохновила возможность оказаться среди близких людей, выразить поддержку оппозиции и просто пройтись без флагов, речей и лозунгов", - признается Харитонов. На Пушкинской площади не было полиции, отовсюду стекались улыбающиеся, доброжелательные люди. "Марш начался и вышел на Бульварное кольцо. Движение общественного транспорта было остановлено, люди шли по проезжей части. (...) Поразительная, бурлящая атмосфера, симпатичные и умные лица", - восхищенно описывает автор.

"Мы спустились по Петровскому бульвару, поднялись по Рождественскому. Обернувшись назад, мы увидели людской поток, заполонивший всю дорогу на полтора километра, конца ему не было видно. Сколько нас было? 10, 15, 20 тысяч? Полиция, как обычно, насчитала гораздо меньше, 2 тысячи. Мы шутили: полицейские знают, что на 10 тысяч демонстрантов 8 тысяч - их агенты, поэтому считают только оставшихся".

"У меня после этой прогулки осталось радостное впечатление. Разумеется, мы стали размышлять - к чему это приведет? Лагерь на Чистых прудах будет запрещен или превратится в настоящий "майдан", как в Киеве. Но его разгон радикализует людей, будут другие "передвижные лагеря". Для меня вывод очевиден: обстановка в нашем обществе изменилась", - резюмирует писатель.