Иностранная пресса о России и не только

Виновником Первой мировой войны традиционно считается Германия, но что если еще более важную роль сыграла Россия? - пишет в The Wall Street Journal историк Уильям Энтони Хэй, рецензируя книгу Шона Макмикина "Русские истоки Первой мировой войны" ("The Russian Origins of the First World War" by Sean McMeekin).

По традиционной версии, война началась, когда крупные державы были втянуты в конфликт, разгоревшийся на Балканах. "По этой версии, ответственность лежит на Германии, так как ее лидеры нарочно превратили региональную стычку Австро-Венгрии с Сербией в борьбу конкурирующих альянсов не на жизнь, а на смерть", - отмечает автор.

Однако Макмикин в книге оспаривает эту интерпретацию, утверждая, что движущей силой конфронтации, повлекшей за собой кровавую войну, была Россия.

На Западе роль России в Первой мировой остается в тени, поскольку наибольшее внимание привлекают большевистская революция 1917 года и "длинная тень, отброшенная СССР", как выражается автор. Вдобавок историю России глазами западного исследователя писать нелегко: в российские архивы трудно попасть, лишь немногие англоязычные историки хорошо владеют языками для проведения исследований в мировом масштабе. Авторы книг, как и многие генералы Первой мировой, склонны считать Западный фронт главным театром боевых действий.

Со своей стороны, Макмикин, преподаватель международных отношений в Билкентском университете (Турция), считает, что истинным катализатором войны было стремление России занять место Оттоманской империи на Ближнем Востоке и взять под контроль проливы Босфор и Дарданеллы.

Хэй не согласен с трактовкой Макмикина: "Он заполняет лакуну, показывая точку зрения Санкт-Петербурга, но в целом преувеличивает весомость своих аргументов". По мнению Хэя, Россия определенно сыграла большую, чем считается, роль в так называемом "июльском кризисе" после убийства эрцгерцога Фердинанда. "Но Россия не была главной движущей силой событий, каковой ее называет Макмикин", - пишет автор.

На взгляд Хэя, для полноты картины нужно отразить другие аспекты, особенно точку зрения Берлина. "Германия хотела вырваться из кольца врагов, в котором она находилась, по ее мнению. Немцы также хотели, чтобы их мощь в Европе соответствовала растущему богатству и промышленному потенциалу их страны", - поясняет автор. Тяга Германии к войне подтверждена новейшими изысканиями в немецких архивах, отмечает Хэй.

По версии Макмикина, Первая мировая стала кульминацией соперничества России и Германии: "обе страны соблазнились мечтами об экспансионизме в условиях, когда Оттоманская империя пришла в упадок". Константинополь давно влек русских, считавших свою империю законной наследницей Византии. Был и коммерческий интерес: через Босфор и Дарданеллы шел экспорт российского зерна.

"Но державы-соперницы, особенно Британия и Австрия, в XIX веке неоднократно срывали попытки России расширить ее влияние в Турции", - говорится в статье. Германия обучала турецкую армию, Британия модернизировала турецкий флот, а Россия встревоженно наблюдала и ощущала потребность что-то сделать, отмечает Макмикин. Россия также опасалась за безопасность своей западной границы.

"Итак, официальные лица Петербурга в 1914 году ощущали, что Россия находится во враждебном окружении, - так же остро, как германское руководство по поводу своей страны. Эти опасения и предопределили политику России в период июльского кризиса", - пересказывает автор выводы Макмикина.

По мнению Макмикина, Германия и Австрия сочли передвижения российских войск на Черном море эскалацией напряженности, требующей ответа. Россия надеялась, что сможет с позиции силы претендовать на турецкие проливы еще раньше, чем Турция успеет вступить в войну на стороне Австрии. "По мнению Макмикина, "пороховая бочка" Балкан всего лишь дала России повод осуществить давние планы в благоприятных условиях", - говорится в статье.

Макмикин прав в том, что историки уделяют слишком мало внимания империалистическим амбициям России в связи с Первой мировой войной, считает Хэй. Но Макмикин перебарщивает, утверждая, что нынешняя общепринятая версия не выдерживает серьезной критики. На взгляд Хэя, из книги самого Макмикина явствует, что российская верхушка действовала так же безрассудно, как Берлин, Вена, а затем Париж, Лондон и другие. "Виноваты все", - заключает рецензент.