Иностранная пресса о России и не только

Александр Лебедев - председатель Совета директоров Национального Резервного Банка, одного из немногих крупных российских кредитных институтов, переживших финансовый крах августа 1998 года. Бывший дипломат, заместитель председателя движения "Наш дом - Россия", основанного экс-премьером Виктором Черномырдиным, он откровенно рассказывает о фактах мошенничества со стороны некоторых акционеров и банковских служащих после катастрофы 1998 года с целью обогащения за счет своих клиентов и кредиторов. Последствия этих преступных действий вызывают обеспокоенность, - отмечает корреспондент швейцарской газеты, беседующий с Лебедевым.

- После августовского краха 1998 года, практически разрушившего банковскую систему страны, прошло полтора года. Как Вы оцениваете нынешнюю экономическую ситуацию в России?

- Она улучшилась, но далека от идеала. Мы начали с самого низкого уровня. Объем промышленного производства увеличился на 8%, этот рост стал, в основном, следствием падения курса рубля. Цена на нефть очень высока, и по этой причине сальдо торгового баланса превышает 30 млрд. долларов. Уровень инфляции в 34% в год можно считать относительно приемлемым. Валовой национальный продукт вырос на 3%. Но нельзя оценивать состояние экономики лишь по основным показателям. Необходимо учитывать и другие многочисленные факторы. Рассмотрим, например, финансовую и банковскую систему. В августе 1998 года Россия утратила доверие всех. Мне нравится в качестве примера приводить политику украинского правительства в области расчетов по долгам. Оно блестяще извлекло урок из наших ошибок. В течение трех месяцев правительство Украины ведет переговоры с частными кредиторами по реструктуризации своих долгов, подробно объясняя каждому из них сложившуюся ситуацию.

- Что российское правительство сделало неправильно?

- Прежде всего, оно даже не соизволило поговорить со своими национальными кредиторами. Мы располагаем пакетом казначейских обязательств (ГКО) на сумму 150 млн. долл. Необходимо подчеркнуть, что крупные западные банки располагают практически таким же количеством этих ценных бумаг. Никто не посчитал нужным поговорить с нами. В этих условиях, как я могу доверять российскому правительству? У меня к нему нет никакого доверия. Как я могу доверять Центральному банку после скандала с "Фимако"? Как я могу доверять банку-партнеру, если в России в течение прошедших пяти лет ни один финансовый институт, ставший банкротом, не был официально признан несостоятельным? Повсюду незаконно переводили активы. С этого времени субъекты рынка ощущают серьезный психологический барьер. Ведь после проведения парламентских выборов российское правительство могло бы организовать круглый стол, в ходе которого можно было бы прояснить и обсудить последствия кризиса 1998 года.

- Правительство, между тем, объявило о мерах по оздоровлению банковской системы. Оно, как известно, создало Агентство по реструктуризации кредитных организаций (АРКО). Каков результат принятия этих мер?

- Я не вижу ни мер, ни результатов. Я вижу, что с августа 1998 года российские банки - несостоятельные должники. Более того, это злостное банкротство, произвольно спровоцированное их директорами и управляющими. С моей точки зрения, они присвоили себе эти деньги. Что случилось? Им дали стабилизационные кредиты, и они то же испарились. Вместе с тем, ни один из этих банков не рассчитался со своими кредиторами. Например, банк "Империал": его лишили лицензии, затем вернули, затем вновь отобрали лицензию, в очередной раз ее аннулировали, и затем вновь вернули. Все это делалось в интересах владельцев банка, но не кредиторов. Мне это известно, поскольку мы сами были кредиторами "Империала". Пока мы не получили ни одной копейки. Поэтому, мы не можем согласиться с политикой, проводимой Центральным банком. Таким же образом обстоят дела с "Инкомбанком" и "Мосбизнесбанком". Теперь мы видим, что аналогичные истории происходят с "Промстройбанком" и "Токобанком". Этот список можно продолжить: "Московский Национальный Банк", "Уникомбанк". Сотни тысяч вкладчиков, клиенты и иностранные инвесторы, но никто ничего не получает. И если вы покопаетесь в счетах, то обнаружите массу случаев, когда у поступающего кредита, размером, например, 50 млн. долл., куда-то исчезает 1 миллион. Применяемая техника "обдирания вкладов" весьма традиционна. Что касается АРКО, у нас уже имеются многочисленные примеры, когда кредиты давались благополучным банкам. На самом деле, оно превратилось в организацию, предлагающие выгодные кредиты. Каким образом ей это удается? Одним из самых скандальных примеров стали аграрные банки. Ничего не удалось получить от "СБС-Агро". Вместо него был создан новый банк, контролируемый и руководимый теми же людьми.

- Банки переименовываются. Это, кажется, стало практикой.

- Это так. В очередной раз государство предоставляет свои деньги и оказывается не в состоянии их вернуть. Возьмите российские банковские государственные представительства за рубежом. Эта важная тема обсуждалась Клинтоном в ходе встречи в Финляндии. Она также представляет интерес и для МВФ. Я не очень хорошо понимаю роль этих представительств. Мне, например, принадлежат 49% акций банка East-West United, который находится в Люксембурге. Я их честно купил на рынке. Но ЦБ РФ не признает меня владельцем - я приобрел эти акции в интересах наших акционеров. В течение двух лет никто не интересовался этим пакетом акций. В определенном смысле, он не принадлежит ни мне, ни Центральному банку. Таким образом, мы направляем за границу миллиарды долларов. Зачем нужны эти российские банки за границей? Они не осуществляют никаких операций по оплате, не предоставляют никаких кредитов российской экономике. Кто-нибудь знает? Что касается меня, то я этого не знаю.

- Я думаю, что как президент банка, вы хотели бы вновь работать с иностранными партнерами. Что вы им говорите, чтобы убедить вернуться на российский рынок?

- Их может убедить лишь существование цивилизованных институтов, имеющих хорошую репутацию, через которые бы они могли действовать. Я могу рассчитывать на наше доброе имя. Недавно у нас прошли переговоры с одним крупным швейцарским банком по Украине. Собеседники сказали нам, что с их точки зрения, мы безупречны. Вторым необходимым моментом, способным их убедить, является возможность заниматься бизнесом. Значительный рост финансовых рынков можно считать очень хорошим показателем. Я, например, являюсь акционером РАО ЕЭС. Стоимость акции возросла с 2 центов в 1998 до 16 центов: цена увеличилась в 8 раз: это не плохо. Но для того, чтобы инвесторы вернулись с крупными суммами, правительство, прежде всего, должно восстановить доверие к банковской системе.

- Каковы отличительные черты Национального Резервного Банка, одного из немногих крупных банков, сумевших пережить кризис 1998 года?

- Это стало результатом сознательного решения его управляющих и его акционеров не использовать ситуацию в целях их личного обогащения. Для всех банков девальвация активов имела меньшую важность по сравнению с тем, какую ценность они представляли для кредиторов. Грубо говоря, цена некоторых бумаг сократилась вдвое, но того, что оставалось, хватило бы для выполнения банком своих обязательств. Но государство не наказало в соответствии с существующим законом управляющих и акционеров, оказавшихся причастными к исчезновению активов.

- Но ведь существуют законы.

- Ну и что! Более того, я могу вам рассказать о случаях, когда уничтожались архивы. Мы сами сталкивались с банками, у которых исчезала документация. Мы в состоянии ее восстановить. В Центральном банке существует служба, способная все найти, даже данные о том, что происходило 5 лет назад. Более того, огромное количество информации можно получить в рамках международного правового сотрудничества. Там, где документальная цепочка прерывается, налоговая полиция может обратиться за помощью к соответствующим службам за рубежом, которые могут найти бывшего собственника или директора, преспокойно устроившегося на собственной вилле. Это не трудно.

- Но этого не делается.

- Нет.

- Какие у вас отношения со Швейцарией?

- Мы намерены прекратить участие в нашем кредитном учреждении в Швейцарии: репутация российских компаний такова, что мы больше не можем работать в Швейцарии. Мы хорошо понимаем, что русские сами в первую очередь несут ответственность за сложившуюся ситуацию, но я подчеркиваю, что в Швейцарии отсутствует система, способная отличать грязные деньги от чистых. Я пришел к этому выводу, имея семилетний, достаточно грустный, опыт. Раньше, все наши деньги были чистыми. Теперь они всегда грязные.

Я хочу представить все это в форме книги, чтобы никого не обидеть. В то же время, я пытался решить проблемы через суд, что, естественно, поссорило меня с некоторыми частными банками. В прошлом году я потратил столько времени на объяснения! Реакция всегда была одинаковой: русский? Никаких дел! Что является причиной подобной реакции? То, что "Нью-Йорк Таймс" писало о деле "Бенекс"? Я могу сказать одно. Чтобы назвать имена, надо рассказать все подробности. У нас есть хороший повод подать в суд. Мы понесли крупные потери. Так не обращаются с клиентами и партнерами. Но мы очень хорошо понимаем, что сейчас репутация России, русских и нашего делового мира очень низкая. Это не имеет никакого отношения к нашему учреждению: его этика не хуже этики швейцарских банков.

Я хотел бы также привлечь внимание к другой теме: в ходе предвыборной кампании, наша партия, "Наш Дом - Россия", частично в предвыборных целях, объявила о том, что располагает докладом с данными об утечке капиталов. Я неоднократно выражал пожелание о том, чтобы власти изучили этот доклад...

- Я тоже пытался достать этот доклад, но мне не удалось...

- Это нормально. Мы его достали. Доклад состоит из двух частей: первая посвящена вывозу капиталов банками, инсценировавшими банкротство. Там названы более 30 российских банков. В докладе упоминаются иностранные банки, механизмы, документы и свидетельские показания. Вы понимаете, о чем идет речь. Это материал не для прессы. Лишь судебные власти, обладающие необходимыми полномочиями, могут проверить изложенные в нем факты. Сегодня власти, видимо, не способны довести эти дела до конца. Мне бы хотелось, чтобы чиновник самого высокого уровня мне сказал: "Да, есть основание для возбуждения расследования. Идите в МВД, в ФСБ, в налоговую полицию для конфиденциальной беседы, без публичных заявлений". И не хотелось бы, чтобы кто-то подумал, что я выступаю с обвинениями. Меня интересуют общие проблемы, а не частные случаи. Конечно же, мы провели расследование дел, касающихся непосредственно нас. У нас есть претензии в отношении "Мосбизнесбанка", "Московского Национального Банка", банка "Империал" и других многочисленных банков. Все нити, как нам удалось установить, ведут в иностранные банки. Иногда мы действуем не менее эффективно, чем органы полиции.

- Какую роль в этом докладе играет Швейцария?

- Играет, но она не единственная. Существует множество оффшорных зон, прежде всего, на Карибах. Во второй части доклада рассматривается вопрос о возвращении частных, заработанных легальным путем денег, переправленных за границу. Здесь нет нарушения закона, за исключением вывоза валют. Мы предлагаем вернуть эти деньги с помощью налоговых инструментов, гарантируя защиту от шантажа, очень распространенного в России метода получения взяток. Я бы хотел знать, почему никто этим не заинтересовался, несмотря на то, что я говорю об этом уже в течение полугода. Простые люди спрашивают, журналисты спрашивают, люди, полагающие, что их имена упоминаются в докладе, спрашивают, угрожают и беспокоятся. Но правительство молчит.

- У вас имеется доклад, который никого не интересует. Что вы намерены предпринять?

- Мы подготовим отдельные досье по каждому банку и направим их в соответствующие органы, чтобы потребовать принятия необходимых мер. Тогда посмотрим.