Иностранная пресса о России и не только

По мнению автора публикации в сегодняшней Sueddeutsche Zeitung Констанце фон Буллион, то, что члены банды "коричневых убийц" - выходцы с востока страны, не является случайным стечением обстоятельств. "В новых землях объединенной Германии можно наблюдать эпоху расцвета правоэкстремистской идеологии. Может быть, дело в том, что молодые люди мстят своим родителям, жившим при социализме?" - задается вопросом журналист.

"Тюрингская троица" мстила обществу, в котором выросла. На протяжении более 10 лет они, скрываясь, выслеживали своих жертв, убивали их и документировали свои преступления на видео, подобно ученым, демонстрирующим, например, свои коллекции бабочек. "В коллекцию неонацистов вошли отцы семейств, выглядевших не так, как европейцы, и женщина-полицейский, которая, по всей видимости, была знакома со своими убийцами. Экстремисты убивали людей, которые, согласно их взглядам, представляли существующую систему с ненавистным им обществом плюрализма и правовой государственностью. (...) В умах многих - и прежде всего тех, кто родился в Восточной Германии, - существование в этом общества так и осталось сродни пребыванию на чужой планете".

Как пишет далее комментатор, для властей восточной части Германии в эпоху после падения Берлинской стены стала типичной та ужасающая несостоятельность, в результате которой праворадикальные террористы смогли фактически беспрепятственно совершать свои преступления. "Нигде праворадикальная идеология не получила такого распространения, как на территории бывшей ГДР, нигде больше не было такого количества полицейских, предпочитающих закрывать глаза или даже симпатизирующих неонацистам - нередко из страха за свои семьи".

Конечно, признается автор публикации, и в других частях современной Германии живут радикально настроенные молодчики, но если взглянуть на карту с нанесенными на нее местами, где были совершены преступления праворадикального толка, становится очевидным: более половины убийств на почве расизма было совершено на территории ГДР - при том, что проживает там лишь пятая часть населения нынешней ФРГ. Власти страны с неохотой признают этот факт, не желая шокировать избирателей, констатирует автор.

Анализируя среду, из которой вышла троица неонацистов, автор пишет о том, что "семья в ГДР нередко становилась настоящим оплотом правильного с идеологической точки зрения социалистического воспитания". И здесь прослеживаются отголоски "первой германской диктатуры" (имеется в виду нацистская. - Прим. ред.). "Это и превознесение общественного над личным, и необходимость встраиваться в авторитарную систему мышления, для которой следовало отбросить личные воззрения, лишние эмоции".

"После падения Берлинской стены на территории ГДР остались невостребованные партийные функционеры, униженные учителя и полицейские. Они волей-неволей передали своим детям чувство опустошенности. Оно крепло в них - прежде всего у тех, кому не удалось найти своего места в жизни - толкая на поиски уверенности в военизированных группировках. А тот факт, что "коричневой троице" так долго удавалось вести подпольную деятельность, связан с типичной для восточногерманского общества склонностью к замалчиванию. Как на западе страны после войны предпочитали не распространяться о нацистском прошлом родственников, так и на востоке власть предпочла объявить осмысление неудобной социалистической эпохи свершившимся фактом. Яд диктатуры, - резюмирует автор, - отравил молодое поколение. Теперь за свои ошибки приходится расплачиваться".