Иностранная пресса о России и не только

Вдохновленные русской революцией и вовлеченные в антифашистскую борьбу, писатели и воинствующие мыслители долгое время закрывали глаза на преступления коммунистического режима, пишет журналист Liberation Лоран Жоффрен.

"Это история очарования и ослепления. Начиная с октября 1917 года "зарево на Востоке" пленяло взоры интеллектуалов, оскорбленных варварской войной, которую ведут самые цивилизованные страны мира, и несправедливостью безжалостной экономической системы, которая доводит до изнеможения рабочий класс и держит народ в нищете. Горстка революционеров, сплотившихся вокруг Ленина и Троцкого, бросились на штурм небес. Они свергли старый порядок, обобществили производство, поделили землю, смело выступили против реакционных сил, ополчившихся против них. Они облекли в плоть давнюю социалистическую утопию, чей манящий призрак так долго витал над старой Европой. Жестокие большевики в кожанках, с красным флагом в руке и "Марсельезой" на устах вдруг стали новым олицетворением славных воспоминаний о Великой французской революции", - говорится в статье.

"Немало крупных интеллектуалов и великих писателей примкнули к этой непреодолимой силе: Анри Барбюс, автор большого романа о войне "Огонь"; Ромен Роллан, пацифист; Андре Мальро, лихорадочный повествователь приключений; Андре Жид, изощренный хулитель буржуазных пороков; Жорж Дюамель, популярный писатель и русофил; наконец, сюрреалисты во главе с Луи Арагоном и Андре Бретоном, которые взрывали литературу подобно тому, как большевики разрушали древнюю тиранию. Ленин сделал то, о чем мечтали Маркс, Энгельс, Прудон, Жорес и Каутский. Это воодушевляло пишущих кабинетных людей с их жаждой истории и романтической тягой к грандиозным переворотам и светлому будущему, - передает Жоффрен. - Съезды, митинги, парады рабочих бахвалились авторитетом, аннексированным у этих литературных гигантов, ставших активистами или - по вскоре возникшему термину - "попутчиками".

"Тем не менее, уже в первые недели Ленин стал выстраивать все атрибуты железной диктатуры. Все верили, что она необходима: таким был Комитет общественного спасения в период Великой французской революции. Но каждый мог увидеть, что, прежде всего, она устанавливала новую тиранию - партийную, нового Левиафана, который под видом освобождения трудящихся ввергал их в новое рабство. Консервативные газеты, "русские белые" эмигранты описывали жестокости нового режима, преступления Ленина, потом Сталина. (...) Но великие умы, обманутые мифом о Революции, не хотели к ним прислушиваться. Нет худшей глухоты, чем глухота интеллектуала, не желающего ничего слышать", - отмечает автор статьи.

Иллюзия еще больше подпитывалась требованиями антифашистской борьбы. В середине 30-х годов Сталин понял, что гитлеризм становится смертельной опасностью, и повсюду поощрял союз левых против нацистских, фашистских и франкистских угроз, продолжает журналист. Антифашистский фронт был склонен оправдывать преступления, совершенные в СССР, во имя борьбы против главного врага - фашизма.

Ситуация ухудшилась после Второй мировой войны. На этот раз СССР пользовался запредельным авторитетом, порожденным своим героизмом в борьбе против фашизма и решающим вкладом в победу союзников. Сартр, а вслед за ним несметное число писателей и мыслителей, видит в коммунизме будущее человечества. "Любой антикоммунист - сволочь", - говорил Сартр и за это поплатился. Когда он, спохватившись, стал высказывать возражения по поводу сталинского режима, русские коммунисты отослали его назад к его экзистенциальным целям и назвали его "гиеной", что было малоприятно.

Во Франции на интеллектуальной сцене господствовала Французская коммунистическая партия. От Франсуа Фюре до Эдгара Морена, от Анни Кригель до Эммануэля Ле Руа Ладюри, от Жана-Поля Сартра до Луи Альтюссера, новое поколение университетских преподавателей и писателей сделалось "полезными интеллигентами" для советской тирании, отмечает автор статьи.

"Лишь труба Солженицына снесла - с таким опозданием! - мысленные стены Иерихона, сочувствующего коммунистам. Усиленный Андре Глюксманном, Бернаром-Анри Леви и новыми философами, грохот "Архипелага ГУЛАГ" в конце 70-х годов низверг интеллектуальный тоталитаризм в мусорный ящик истории идей", - заключает журналист.