Иностранная пресса о России и не только

Для того, чтобы привлечь внимание к нарушениям прав человека при власти Брежнева, ни один русский не сделал больше, чем физик-ядерщик Андрей Сахаров, пишет обозреватель The Guardian Джонатан Стил. Празднование 90-летия со дня рождения Сахарова в Москве должно напомнить российской молодежи о его месте в истории, считает автор.

Сахаров вместе со своими коллегами разрабатывал водородную бомбу, будучи твердо уверен, что баланс военных сил СССР и США - залог мира во всем мире. Позднее он пересмотрел свои оценки и заключил, что ради настоящего мира политические системы СССР и США должны прийти к определенной конвергенции. "Для России это означало большую демократизацию и открытость, а также возобновление программы десталинизации", - отмечает журналист. За свои взгляды Сахаров был причислен к диссидентам. "Известность Сахарова не позволяла Кремлю обойтись с ним сурово, зато сделала его магнитом для малочисленного движения советских борцов за гражданские права", - повествует автор. Сахаров участвовал в публикации "Хроники текущих событий" об арестах диссидентов, осудил вторжение СССР в Афганистан, был сослан в Горький, откуда его освободил только Горбачев.

Юбилей Сахарова совпал по времени с публикацией значимой книги о десталинизации, отмечает автор. В книге "Возвращение жертв: уцелевшие узники Гулага после Сталина" (The Victim's Return: Survivors of the Gulag after Stalin) затронута малоизвестная тема. "После тюрьмы и сибирской ссылки никто не в состоянии вернуться домой в полном смысле слова: отношения с людьми, друзья, дети и общество в целом - все изменилось, иногда к несчастью вернувшихся", - поясняет журналист. Автор книги, американский политолог Стивен Коэн, был знаком со многими бывшими заключенными - например, с вдовой Бухарина Анной Лариной, братьями Медведевыми и Львом Копелевым.

Коэн поведал интересные вещи о двух бывших заключенных, которые остались рьяными коммунистами, после освобождения устроились на работу в ЦК КПСС, помогли убедить Хрущева освободить других репрессированных и осудить преступления Сталина на XX съезде. "Ольга Шатуновская и Алексей Снегов известны поклонникам и кремлевским хулителям как "зеки Хрущева", - замечает журналист. Позднее Шатуновская была старшим инспектором в официальной комиссии, изучавшей сталинский террор.

Книга Коэна напоминает, что, несмотря на все преследования диссидентов при Брежневе, тогда система была гораздо менее суровой, чем произвол Сталина - период, когда "непредсказуемость была целенаправленным орудием государственной политики", замечает автор.

Кажется, что в современной России на официальном уровне антисталинизм теряет свои позиции. "Но Коэн уверяет, что все сложнее", - пишет автор, поясняя, что Путин действует противоречиво: премьер одобрил учебник, где сталинский террор, по-видимому, объясняется с рациональных позиций, но участвовал в мероприятиях памяти жертв репрессий. В России два музея ГУЛАГа, один из которых - музей Сахарова. Оба помогают хранить память, заключает автор.