Иностранная пресса о России и не только

У следующего президента США будет трудная задача - ему придется противостоять России и Китаю, которые агрессивно бросают вызов западным либеральным демократиям, переживающим трудные времена

После двух событий, имевших место на прошлой неделе, мне захотелось немного потолковать с американским мыслителем Фрэнсисом Фукуямой. Во-первых, журнал Time присвоил Владимиру Путину почетный титул "Человек года". Во-вторых, China Investment Corp приобрела без малого 10% акций американского банка Morgan Stanley, объявив о списании 9,4 млрд долларов долгов, погашение которых маловероятно.

В 1992 году я встретился с Фрэнсисом Фукуямой во время промоушен-тура его книги "Конец истории и последний человек". В то время он объяснял всем, кто желал его выслушать, что мир достиг точки, когда марксизму больше не о чем спорить с рынком по существу. Говоря конкретнее, отмечал он, складывается впечатление, что западная либеральная демократия окажется "конечной формой государственного управления у человечества".

Эта фраза рисовала столь приятные картины, столь обнадеживала: казалось, процесс эволюции вот-вот достигнет своего счастливого завершения. Прочее - всего лишь дело правильного образования и менеджмента. Интересно, как объясняет себе Фукуяма состояние дел на конец 2007 года: тот факт, что Россия и Китай, похоже, весьма неплохо живут, не следуя примеру западной либеральной демократии, а точнее, оспаривают эту модель, обливая ее презрением. Например, россияне вместо того, чтобы все более симпатизировать демократии, отдаляются от нее. В ходе недавнего соцопроса лишь 20% россиян сказали, что предпочитают демократию и рыночную экономику.

Для значительной доли населения планеты стремление к демократии несколько уступает таким заботам, как безопасность и благополучие. Две великих державы коммунистической эпохи завершают нынешний год с наибольшей уверенностью в себе за весь период после падения Берлинской стены. И вот интересный момент - целеустремленность и желание бросать вызов Западу, которые им свойственны, соседствуют с сомнениями, которые испытываем на Западе мы относительно мощи наших экономик, а также неуверенностью в векторе наших демократий. Вот главные подспудные тенденции 2007 года - а об исламе и исламистах забудьте.

Сейчас, когда с учреждения довольно смехотворной организации Project for the New American Century минуло менее десяти лет, журнал Time почтил (хотя редакция и утверждает, что это не почесть) Путина за то, что он сделал свою страну "стержнем XXI века". Доллар упал до отметки в 50 пенсов, а война, которую Америка ведет в Ираке, к данному моменту намного превышающая по масштабу ее участие во Второй мировой войне, обошлась в 600 млрд долларов (причем экономист, нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц полагает, что в будущем эта сумма достигнет 1 триллиона).

Это война кредитных карт. Американцы будут расплачиваться с китайскими банками еще много лет после того, как Джордж У.Буш сложит с себя полномочия. Правда, на данный момент расходы на войну составляют около 1% годового ВВП США (он равняется 13247 млрд долларов), тогда как вьетнамская война обходилась примерно в 9% тогдашнего ВВП, но трудно не увидеть, что все это укладывается в идеально продуманный сценарий. Америку, единственную на данный момент в мире сверхдержаву, финансирует ее главный соперник, чтобы она совершала затяжной "отвлекающий маневр", на который тратятся колоссальные средства, масса энергии политиков и дипломатов. Между тем сам характер этого отвлекающего маневра ослабляет влияние США по всему миру.

Пока Соединенные Штаты беспокоятся из-за стратегии вброса подкреплений, вывода войск и распространения демократии среди людей, которые необязательно видят ее преимущества, Китай расширяет свое влияние по всему миру, увеличивает оборонный бюджет на 17%, сбивает некой "антиспутниковой ракетой прямого взлета", как они ее называют, один из собственных метеорологических спутников (Пентагон определенно уяснил, чем это пахнет) и организует массированные атаки компьютерных хакеров на западные правительства и фирмы. Из Китая исходили около 37 тыс. попыток взломать защиту США.

Несколько лет тому назад я побывал с другом в Судане. За те дни, которые мы там пробыли, нам повстречалось всего два или три американца. Если не считать бессильного возмущения ситуацией в Дарфуре, в Хартуме не чувствовалось никакого целесообразного американского присутствия. Зато китайцы доставляли на самолетах нефть и рабочих-строителей - возводили китайские отели, где весь персонал будут составлять китайцы. Ничто, казалось, не символизировало рост влияния одной страны и спад влияния другой. Если вам нужны другие примеры, вот еще один: компания Google, занимающая в США пятое место по капитализации, пошла на поводу у китайской цензуры.

"Проект нового века Китая" осуществляется уже не первый день и зашел довольно далеко; поразительно, как умно действуют китайцы, расширяя свое влияние, но почти не прибегая к дипломатии "размахивания большой дубиной", которая легко может отвлечь правительство от существенных задач. Иначе ведет себя Россия, которая в уходящем году предпочитала бросать вызов Западу практически на каждом шагу: то она водружала свой флаг на океанском дне под ледяным покровом Арктики, то с упоением, как дети, запускающие фейерверки в парке, испытывала мощную объемно-детонирующую (вакуумную) бомбу, то предъявляла претензии к размещению американских оборонительных систем раннего предупреждения в Восточной Европе. Все это воспринимается очень положительно в самой России, где люди начинают ощущать на себе преимущества ВВП, выросшего в три раза по сравнению с 2002 годом. Главная основа его увеличения - цены на нефть, но в стране также ширится средний класс, имеющий больше денег на расходы и испытывающий обновленное чувство гордости за свою страну.

Путин мало что сделал для модернизации инфраструктуры страны, но россияне видят, что скромное повышение уровня жизни достигнуто одновременно с тем, как их президент атаковал свободную прессу и политическую оппозицию. В этой связи Кремль употребляет термин "суверенная демократия", иными словами, выставляет упадок гражданского общества и принципа верховенства закона (двух черт, которые изображаются как нездоровое иностранное влияние) как добродетель националистического типа.

Вот тебе и идеи Фукуямы о "конечной форме государственного управления у человечества". Путин открыто отрицает, что Америка вправе претендовать на морально-нравственное превосходство, отрицает, что она знает секрет должной деятельности правительств в XXI веке. Людям, которые читают россиянам нотации о демократии и верховенстве закона, Путин говорит, что они сами не хотят усваивать этих уроков. Это аргумент задиры, но Путин как минимум в состоянии продемонстрировать, что послужной список Запада небезупречен: Гуантанамо, Акт о патриотизме и общее наступление на конституционные права в Америке и Великобритании нашему делу не помогают.

Данные недавнего опроса, опубликованного International Herald Tribune, показали: большинство американцев считает свою страну угрозой для мира во всем мире, а примерно такая же доля утверждает, что сегодня Америка слабее, чем в начале президентства Буша. Таковы огромные проблемы, с которыми столкнется человек, который в будущем году к этому времени придет на смену Бушу. Америка до сих пор гораздо могущественнее и богаче, чем любая другая страна мира. Рабочей силы в Америке впятеро меньше, чем в Китае, но ее ВВП почти в пять раз превышает китайский. Какой бы экономический кризис ни разразился в будущем году, это соотношение в одночасье не изменится.

Новому президенту придется прибегнуть к тактике "завоевания очарованием" - кампании, которую следует начать еще до того, как его или ее изберут на этот пост. Америке нужно научиться говорить потише, не выпуская из рук пресловутой большой палки. Чтобы убедить новые средние классы Китая и России в своем статусе нравственного лидера XXI века, она должна придерживаться демократических ценностей, семена которых стремится посеять в других странах, и брать на себя инициативу, а не тянуться в хвосте в области борьбы с климатическими изменениями.

Пусть на исходе этого довольно дискомфортного, хаотичного года прозвучит нотка оптимизма - есть очевидные признаки того, что общественное мнение американцев по обоим вышеперечисленным вопросам стало меняться.