Иностранная пресса о России и не только

В марте 2004 года Владимир Путин был переизбран на второй президентский срок, получив в свою поддержку 70% голосов. Ничто, казалось, не могло поколебать ни его популярности, ни его способности держать под контролем события в стране. Однако не прошло и года, как его рейтинг снизился на 20 пунктов: в декабре 2004 года ему доверяло лишь 39% россиян, хотя еще год назад таковых было 58%. Половина опрошенных считает, что страна находится в тупике. Сотни тысяч обедневших граждан еженедельно выходят на улицу, чтобы выразить протест против потери социальных льгот. С начала 90-х годов Россия не знала таких всплесков народного недовольства.

Более того, экономический рост замедлился, с октября прошлого года добыча нефти снизилась. Разочарование, похоже, охватило и сераль, в котором между различными кланами идет не только идеологическая борьба, но также борьба за раздел власти и богатств. Кремль потерпел тяжелое поражение на Украине, а северокавказские республики неспокойны как никогда.

Что же произошло? "Ужасный год" российского президента характеризуют три основных момента. Первая неудача постигла его в мае 2004 года: стратегия "чеченизации" взлетела на воздух вместе с чеченским президентом Ахмадом Кадыровым, пророссийским лидером, на утверждение власти которого Кремль положил много усилий. В июне кровавый рейд сепаратистов в Ингушетию в очередной раз продемонстрировал неэффективность российских служб безопасности и иллюзорность военного решения. Августовская волна терактов (срабатывание адской машины у станции метро и взрывы авиалайнеров) достигла кульминации в бесланской трагедии.

За две недели теракты унесли жизни более 400 человек. Никогда еще россияне не чувствовали себя такими незащищенными на своей территории. Всякий раз оказывалось, что террористы смогли нанести удар из-за коррупции должностных лиц, милиционеров, военных, чиновников. Всякий раз бестолковость действий сил правопорядка была очевидной. Президент Путин был одним из очень немногих россиян, отрицавших связь между этими террористическими атаками и войной в Чечне. Редко когда он выглядел таким далеким от реальности. Объявлявшиеся им меры по противодействию "международному терроризму" выглядели совершенно нелепыми: оставить гражданам меньше демократических прав, расширить полномочия спецслужб. Эти меры вызвали шок у журналистов и у населения. Правозащитники, демократические движения и Комитет солдатских матерей открыто потребовали начать мирные переговоры.

Но Кремль упорствует в своей легенде: война в Чечне закончилась еще три года назад. В конце января НТВ, который отныне плотно контролируется властью, несмотря на свое название ("Н" означает "независимое"), передало репортаж о проекте строительства в Гудермесе - втором по величине чеченском городе - аквапарка стоимостью в 7 млн долларов. По этому торжественному случаю, отмеченному рок-концертом, Рамзан Кадыров - печально известный сын убитого президента - проехался в своем "Хаммере" с белокурой российской старлеткой.

Но факты - упрямая вещь. Не проходит недели без спецоперации по уничтожению гнезд сопротивления в той или другой северокавказской республике, где отныне действуют исламистские ячейки, а молодежь, знающая лишь войну и несправедливость, радикализуется день ото дня. Чеченское население живет у условиях террора, и даже руководитель штата контртеррористической операции на Северном Кавказе Аркадий Еделев приписывает ежедневные исчезновения людей российским военнослужащим и пророссийским чеченским формированиям.

Вторая проблема также возникла прошлым летом. В августе 2004 года Дума (рейтинг популярности - 3%), эта палата по регистрации желаний президента, приняла так называемый "закон 122". Он предусматривал ликвидацию системы социальных льгот, благодаря которой около 40 млн пенсионеров, ветеранов войны, ликвидаторов-чернобыльцев и других категорий населения еще как-то "держатся на поверхности" при своих крайне скудных доходах. Примечательно, что эти меры также коснулись офицеров, солдат и милиционеров, живущих на нищенскую зарплату. Первые манифестации прошли еще в конце лета. Взрыв народного негодования был настолько неожиданным для власти, что она дала "задний ход", вернув некоторые бесплатные услуги и увеличив - хотя и незначительно - размеры компенсаций.

Больше всего поражает та легкость, с какой были проведены эти реформы. В данном случае - Москвой, которая сделала отравленный подарок регионам. Административные реформы, начавшиеся год назад, сокращение числа министерств (с 23 до 14) и расширение списка федеральных агентств лишь усугубили неразбериху и неэффективность деятельности управленцев. За это время зарплата сотрудников "силовых" министерств (МО, МВД, ФСБ) повысилась на 50%, а льготы номенклатуры (бесплатное лечение в специальных клиниках, квартиры, дачи, служебные машины) не были урезаны ни на йоту.

Третья неблагополучная сфера - это юстиция, вновь превратившаяся в придаток исполнительной власти. Дело ЮКОСа, арест Ходорковского и многих других людей, причастных к этому делу, спектакль с выставлением на торги "Юганскнефтегза" в декабре прошлого года - лишь зримая часть айсберга. Возврат к практике приговоров, выносимых по телефонному звонку из властных коридоров, отзыв судей (редких), сопротивляющихся давлению, сфабрикованные ФСБ процессы над учеными и научно-исследовательскими институтами, неистребимая коррупция в милиции (злоупотреблений которой боятся 70% граждан), криминальные действия МВД и ФСБ, вымогающих деньги у фирм - все это говорит о том, что Россия далека, очень далека от правового государства.

Даже премьер-министр Фрадков встревожен происходящим: несколько дней назад он призвал органы правопорядка "положить конец преступному переделу собственности". А министр внутренних дел Нургалиев обещал создать обстановку нетерпимости коррупции в рядах ведомства (благое пожелание, но все же только пожелание!), в котором в прошлом году 27500 сотрудников получили предупреждение, а 583 были отправлены под суд.

Налицо "серьезный системный кризис, показывающий слабость политических структур", - считает Николай Петров из Центра Карнеги. Не он один полагает, что та вертикаль власти, какой ее видит Владимир Путин - усиление контроля над демократическими институтами, политическое управление, оторванное от гражданского общества и функционирующее в "непрозрачных" условиях - это тупик. Стабильность страны висит на ниточке, и эта ниточка - популярность президента.