Иностранная пресса о России и не только

Когда Джордж Буш осудил убийство Пьера Жмайеля, он говорил о покушении на демократию. Убив очередного ливанского политика, преступники, заручившиеся, как многие думают, поддержкой Сирии, покушались также и на идею. На идею, принадлежащую Америке.

Однако слова оторвались от реальности. Если американский президент непоколебим в своей риторической верности цели демократических преобразований на Ближнем Востоке, на практике они потерпели крах. Нетрудно увидеть, почему.

Вторжение в Ирак было задумано как демонстрация силы Америки, достаточной, чтобы укротить авторитарные режимы в регионе. Вместо этого гражданская война в этой стране стала свидетельством слабости США. Палестинцы выбрали "не ту" партию - "Хамас". По мере того как мощь Америки убывала, снижалось и давление США на египетского лидера Хосни Мубарака, которое должно было заставить его ослабить хватку. Стратегия распространения демократии, которая еще в прошлом году была названа задачей нынешнего поколения, практически провалилась.

Множество людей по обе стороны Атлантики тихо радуются ее унижению. В мире и так достаточно хаоса, говорят они, чтобы США пытались еще и переделать мир по своему образу и подобию. Идеализм - это прекрасно, добавляют они, но что нам необходимо, так это трезвый реализм. После поражения республиканцев на промежуточных выборах мы все, скорее всего, именно это и получим. Мой прогноз заключается в том, что торжества по этому поводу скоро превратятся в оплакивание.

У реализма много граней. В своей самой простой форме он предполагает не более чем желание иметь дело с тем миром, который есть, а не с тем, который нам хотелось бы видеть. Именно это имеют в виду люди, занимающиеся внешней политикой, когда говорят, что США следует общаться не только с друзьями, но и с врагами. Америка разговаривала с Москвой во времена холодной войны, так почему бы не вести диалог с Тегераном и Дамаском сейчас?

Если продвинуться чуть дальше по спектру значений этого слова, то можно говорить о том, что реалисты понимают суверенитет в рамках Вестфальской системы политического равновесия. Правительства, независимо от того, демократические они или нет, могут делать все что угодно в пределах своих границ. Авторитарный характер власти не является препятствием для сотрудничества с полезным союзником.

Если пойти еще дальше, реализм уже граничит с цинизмом, выступая за "реальную политику", безразличную к природе режима. Опасные тираны могут не беспокоиться, пока они выбирают правильную сторону. На ум приходит вооружение Саддама Хусейна против Ирана в 1980-х годах.

Во времена холодной войны именно эта последняя форма реализма заставила США прыгнуть в постель к самым отвратительным режимам Латинской Америки, Азии и Африки, и эта политика шокировала тогда столько же европейцев, сколько сейчас шокировано продемократическим "империализмом" администрации Буша.

Я никогда до конца не понимал позицию европейцев. Родители моего поколения пережили Вторую мировую войну. Их жертвы, учили нас в школе, были принесены во имя свободы. Их стоило приносить, потому что, в отличие от коммунистов, те из нас, кому повезло жить на Западе, могут сказать, что мы любим, но и регулярно смещаем, наших лидеров. Нашим призом была демократия.

Тем не менее европейцы - или, точнее, многие жители западной части этого континента - сегодня предпочитают стабильность. Свобода - это хорошо для нас, но деспотов в других местах лучше не трогать.

Это тем более странно потому, что Европейский союз был самым успешным игроком на международной арене в деле поддержки смены режима - в таких бывших диктатурах, как Испания, Португалия и Греция, а также в посткоммунистических странах Восточной и Центральной Европы.

При этом нельзя не сказать, что американская администрация не способствовала торжеству собственной линии. В Ираке идея строительства демократии пришла только "задним умом", когда стало ясно, что обнаружить там оружие массового уничтожения не удается. Вашингтон был не готов к государственному строительству.

Есть и более общие уроки этого конфликта - самый очевидный из них состоит в том, что вооруженное вмешательство не способствует созданию наиболее благоприятных условий для демократии. Другой урок я часто слышал на прошлой неделе на конференции в Мэриленде, на Wye River Plantation. Конференция, организованная Фондом Дичли (Ditchley Foundation), занималась анализом более серьезного недостатка американской политики. Ошибка состояла в том, чтобы рассматривать демократию исключительно сквозь призму выборов и считать, что главное - это чтобы состоялся акт голосования.

Да, разумеется, это важно. Но выборы - недостаточное условие. Торжество законности, независимая судебная система, сильное гражданское общество, политические партии, свободная пресса и привычка участвовать в общественной жизни также являются жизненно необходимыми опорами демократии. Их создание требует времени и мучительных усилий, но без них выборы могут придать легитимность автократам-популистам. Иными словами, галочка на листке для голосования должна быть скорее концом, а не началом строительства демократического государства.

Подобные прозрения пришли к администрации Буша слишком поздно. Политическая и общественная реакция на Ирак омрачила вильсоновский энтузиазм в области государственного строительства. Настроение среди американцев такое, что лучше бы кто-нибудь другой навел в мире порядок. А США будут использовать свою мощь для собственной защиты. В Вашингтоне реализм снова в моде.

Как бы ни радовались некоторые унижению сверхдержавы, я подозреваю, что союзники Америки сочтут его последствия не столь приятными, если окажется (а это весьма вероятно), что на смену мускулистому идеализму пришла односторонняя позиция, диктуемая узко понятыми национальными интересами.

Нетрудно представить себе, какую форму может принять реалистическая американская внешняя политика. Сделка с Россией, к примеру, может игнорировать презрение Владимира Путина к демократии. Вместо этого, прекратив и без того слабеющие усилия по установлению демократии у российских границ, США обеспечат себе помощь Москвы в противодействии ядерным амбициям Ирана и попытках стабилизировать обстановку на Ближнем Востоке. Украина и Грузия вернутся в российскую сферу влияния. Что касается Сирии, то почему бы не заключить сделку, которая признает ее интересы в Ливане? В конце концов США и раньше участвовали в сговоре относительно сирийской оккупации Ливана.

Я не предсказывают эти политические сдвиги. Но полезно отдавать себе отчет и в темной стороне внешней политики, ориентированной на подобные ценности. В ее рамках Запад вооружал джихадистов в Афганистане в 1980-х годах, а потом оставил эту страну на волю Талибана и "Аль-Каиды". Реализм торжествовал также, когда Европа и США наблюдали, как Балканы становятся ареной межэтнической резни.

Методы, с помощью которых США продвигали демократические ценности, можно критиковать по многим параметрам. Но фиаско в Ираке - непоследовательность в действиях и недостаток понимания - касается прежде всего средств, а не целей. Между реализмом и идеализмом не может быть долгосрочного компромисса. Распространение демократии является самым лучшим гарантом безопасности и процветания. Мы должны заново понять это после нескольких лет так называемого реализма.