Выступая во вторник перед Европарламентом, президент Грузии Михаил Саакашвили взял на себя одностороннее обязательство отказаться от применения силы и предложил диалог без предварительных условий. Такой пацифизм, напрямую отсылающий к кантовскому договору о вечном мире, является следствием изменения духа международных отношений, произошедшего в результате осознания ограниченности политики силы, пишет Le Figaro. Инициатива Саакашвили привлекает тем большее внимание, что она является частью проекта, радикально противоположного административному наследию советской эпохи, продолжает обозреватель Ален-Жерар Слама. Опираясь на молодежь, получившую образование на Западе, женщин и представителей меньшинств, являющихся носителями разрыва с прежним режимом, действующая команда сделала ставку на частный капитал, свободу и прозрачность в противовес прежней полицейской системе.
История Грузии предопределила ее уникальность: "Бывшая Колхида, отмеченная персидским и эллинистическим наследием, всегда занимала особое место в Российской империи, с момента аннексии в 1801 и до провозглашения независимости в 1991 году. Несмотря на дурную славу, которую принесли ей Сталин и Берия, в Грузии всегда преобладали меньшевики, разгромленные Лениным во время революции 1917 года. Ее почти средиземноморский климат превратил ее, наряду с Крымом, в излюбленное место отдыха советских аппаратчиков. Что касается доминирующего здесь православия, то оно выстояло перед натиском ислама, одновременно сосуществуя с ним", - пишет Слама. Но даже зная об уникальности Грузии, путешественники поражаются той вежливости, с которой их здесь встречают, отмечает издание.
Это не означает, что история Грузии после 1991 года была лишена трудностей, подчеркивает автор статьи. Сегодня необходимо помнить о целой череде конфликтов, потрясших Грузию, чтобы оценить парадокс одновременно патриотического и прозападного опыта, сохранить который удалось только благодаря тому, что ЕС во время французского председательства сумел остановить наступление российской армии в 2008 году. "Какими бы ни были итоги этой инициативы Саакашвили, в распоряжении у которого есть еще три года для достижения успеха, вполне вероятно, что во всех других странах - России, Украине, Белоруссии, - где сходные попытки сталкиваются с культурным неприятием, "постмодернистский" синтез, к которому стремится Тбилиси, будет взят за ориентир или даже за образец теми, кто не отказывается от борьбы за полное торжество дела свободы", - резюмирует Le Figaro.
