Иностранная пресса о России и не только

Признаем, Радован Караджич не такой, как все. Даже внешне он отличается от них всех, мощных и жирных балканских политиков, приземистых и небритых генералов, обычных преступников с хитрыми глазками, таксистов, переквалифицировавшихся в тайных агентов. Караджич высок и силен, с энергичным подбородком и большими глазами. Его длинные и всклокоченные седые волосы делают его более похожим на рок-звезду, чем на политика. Легко представить его на сцене с микрофоном в руке, что он делал дольно часто, хотя не в роли рок-звезды. У него была харизма и был собственный стиль.

История его жизни - человека, родившегося в маленькой черногорской деревушке и приехавшего в университет Сараево, прославившегося как поэта и, наконец, ставшего президентом Республики Сербской, и к тому же завоевавшего всемирную славу как один из самых разыскиваемых военных преступников - безусловно, прекрасный материал для фильма. Это сочетание фольклорных персонажей - гайдука и гусляра, поэта, певшего эпические поэмы под аккомпанемент струнного инструмента: разве есть другая такая же интересная фигура среди тех, кого мы ежедневно видим на телеэкранах? Караджич - что-то вроде Доктора Поэта и Господина Преступника. Потому что нет сомнений в том, что он - военный преступник, и стал он им из чистого тщеславия. Всех его достижений ему было мало, он жаждал власти. Тщеславие само по себе не преступление, пока человек не оказывается в положении, когда он может отдавать приказы - и отдает их - в данном случае об уничтожении почти 8000 мужчин-мусульман в Сребренице в 1995 году. Одного этого достаточно.

Все эти годы, каждый раз, когда я думала о Радоване Караджиче, я не могла забыть одну картину. Это кадры из фильма, снятого во время осады Сараево: мы на Пале, возвышающемся над Сараево холме, с которого армия Республики Сербской обстреливала город. Караджич идет с гостем, русским поэтом Эдуардом Лимоновым. Осажденное Сараево простирается у его ног, в долине, и можно четко различить каждое здание, каждую улицу, каждое дерево. Идеальная позиция для обстрела, можно сказать. В своем черном пальто и шарфе, обмотанном вокруг шеи, потому что на улице зима, Караджич вежливо, с улыбкой предлагает своему гостю и коллеге-поэту "особый подарок", достойный короля, того, кто распоряжается жизнью и смертью. Он предлагает Лимонову попробовать пострелять из пулемета, направленного на город. Так, удовольствия ради. Попробуй, говорит он озорным тоном, будто бросая ему вызов. Как в кино, когда король предлагает гостю свое оружие, чтобы пострелять в диких животных. Вот только в том городе живут люди, а не животные.

Лимонов принимает вызов, опускается на колени возле пулемета и стреляет. Все в восторге, этот человек один из них, он такой же, как они. Хоть и поэт, а не тряпка. Как и их сербский поэт, он показал, что он - настоящий человек. Как будто на Балканах быть поэтом, или психиатром, или интеллектуалом - пустое дело. Потом они пьют сливовицу с солдатами и едят свиное жаркое, ни на мгновенье не задаваясь вопросом, попал Лимонов в кого-нибудь или нет.

Но я, посмотрев этот фильм, задумалась: может, Лимонов убил или ранил кого-то. Как могло случиться, что интеллектуалы, поэты и психиатры, как Караджич, делают что-либо подобное? Мне потребовалось немало времени, чтобы понять, что вопрос поставлен некорректно, так как он принимает за должное, что одни люди, которых считают более умными - более образованными, мудрыми, творческими личностями, в конце концов! - имеют более высокие нравственные критерии, чем все остальные, обычные люди. А мы постоянно видим, что в вопросах этики и морали они не отличаются от нас.

Я поняла это во время работы над моими книгами о военных преступниках, представшими перед Гаагским трибуналом. "Люди, которые мухи не обидят". Военные преступники происходят из разных социальных слоев. Это профессора, писатели, механики, официанты, банковские клерки или крестьяне.

Есть искушение назвать таких военных преступников, как Радован Караджич, Ратко Младич и Слободан Милошевич, "чудовищами", потому что так легче всего отмести мысль о том, что мы тоже могли бы совершить или приказать совершить чудовищные злодеяния. Но чудовищ не бывает. Мы, простые люди, поступаем так друг с другом, будь мы поэты или почтальоны. Человеческие существа обладают способностью творить и добро, и зло. Да, конечно, они еще обладают способностью выбирать. Радован Караджич выбрал власть, а обладание властью в военное время могло обойтись ему в очень высокую цену, которую придется заплатить теперь.

В видеофрагментах, показанных BBC одновременно с сообщением об аресте Караджича, я снова увидела лица Франьо Туджмана, Али Изетбеговича, Слободана Милошевича, Желько Разнатовича-Аркана... Сегодня все они мертвы, но кажется, что еще вчера они вершили наши судьбы. Молодое поколение сербов, родившихся уже где-то после 1990 года, возможно, не знает, кто эти властители войны. С арестом Караджича у них появляется шанс узнать эту часть своей истории. Один из наиболее проблематичных аспектов 13 лет, прошедших с момента подписания Дейтоновских соглашений, заключается в том, что Сербия (вместе с Хорватией, Боснией и Косово) оказалась страной, менее всех признавшей свою роль в балканских войнах. Сербы живут, не признаваясь себе в том, что произошло. Они уверяют, что были просто жертвами. Действительно, они были жертвами националистической и воинственной политики Милошевича и американской бомбардировки 1999 года. Но это не освобождает их от ответственности за то, что они сами трижды избирали того самого Милошевича, приветствовали сербские бронетранспортеры, поддерживали фашистскую партию Шешеля, повернулись спиной к Европе и всему миру.

Арест Караджича для них - шанс начать с нового - пусть и не чистого - листа. За границей начнется эйфория, новое сербское правительство назовут доблестным, но сербские граждане должны понять, что это шанс и для них лично. Влиятельные политики давно умерли, военные преступники арестованы, и людям теперь надо проанализировать собственную жизнь и их вклад в политику последних 20 лет.

Возможно, главное следствие этого запоздалого ареста будет другим: процесс над Караджичем поможет узнать правду о войнах. Независимо от политических споров о Международном Гаагском трибунале, на каждом процессе открывается какая-то часть правды. А больше всего жителям Белграда, Загреба, Сараево и Приштины нужна правда. Мы знаем, что без правды нет правосудия. Но в случае с этими войнами без правосудия нет правды.

Славенка Дракулич - хорватская писательница, автор книги "Люди, которые мухи не обидят"

Также по теме:

Борода и очки не спасли Караджича (Обзор прессы)