Иностранная пресса о России и не только

"Я палестинец, родившийся в израильском городе Лод, поэтому являюсь гражданином Израиля. Моя жена - палестинка из Наблуса на оккупированном Израилем Западном берегу реки Иордан. Хотя расстояние между нашими городами всего 30 миль, мы встретились почти за 6 тыс. миль, в Массачусетсе, где учились в соседних колледжах. Целая череда стен, КПП, поселений и солдат пролегает между нашими городами, делая более вероятной нашу встречу на другом конце света, чем в нашем дворе", - пишет в The New York Times журналист Юсеф Мунайер. Но наиболее жесткое столкновение с реальностью происходит, когда они с женой летят домой из Вашингтона: его жене-палестинке закрыт доступ в тель-авивский аэропорт Бен-Гурион, расположенный на окраине Лода, поэтому она вынуждена лететь в иорданский Амман, где супругов направляют на разные выходы и подвергают унизительным допросам и ожиданию. Журналист отмечает, что не мог бы жить с женой в своем доме в Лоде, потому что израильские законы это запрещают во избежание "демографического перекоса", а дополнительные палестинские дети в Израиле считаются "демографической угрозой". "Разумеется, израильтяне, которые женятся на американках или непалестинках, не подвергаются подобному обращению", - пишет Мунайер.

Журналист рассказывает, что семья его дедушки оказалась в числе тысячи палестинцев, которым было разрешено остаться в Лоде после того, как в 1948 году Ицхак Раббин изгнал из города палестинское население. Спустя несколько лет его дедушке даже удалось выкупить свой собственный дом - "жестокий абсурд, но гораздо лучшая участь, чем та, что постигла большинство наших соседей, которым так и не позволили вернуться жить в свои города", признает Мунайер.

"Спустя два поколения после Накбы последствия дискриминационной израильской политики все еще дают о себе знать. Израиль до сих пор пытается сохранить лицо, провозглашая себя оплотом демократии, где с палестинскими гражданами хорошо обращаются, и одновременно продолжая проводить политику нетерпимости по отношению к палестинскому населению, - говорится в статье. - В 1950-е годы новые законы дали государству возможность захватить земли палестинцев, классифицированных как "пустующие". Разумеется, пустующими их сделало государство, либо не давая беженцам возвращаться в Израиль, либо запрещая перемещенным палестинцам доступ к их прежнему месту жительства. Последние были классифицированы как "присутствующие отсутствующие": они могли видеть свою землю, но не могли на нее попасть из-за ограничений военного времени, в результате которых государство конфисковало их земли".

Сегодня евреи из любой страны могут переехать в Израиль, но не палестинские беженцы, имеющие действительное право собственности на территории Израиля. Хотя палестинцы составляют 20% населения Израиля, в бюджете 2012 года на их нужды выделено лишь 7%. "К несчастью для палестинцев, сионизм требует, чтобы государство поддерживало и усиливало еврейское большинство даже за счет нееврейских граждан Израиля, и оккупация Западного берега - лишь часть этой политики. Сегодня между Иорданом и Средиземным морем по сути существует одно государство, находящееся под контролем Израиля, где палестинцам предоставлены ограниченные в разной степени права: 1,5 млн из них - это граждане второго сорта, а еще 4 млн вообще не являются гражданами. Если это не апартеид, то уж во всяком случае не демократия", - убежден автор.