Иностранная пресса о России и не только

Украинцы учат европейцев мужеству и подают пример ясности ума

Путин принадлежит к той номенклатуре, которая после 70 лет коммунизма и десяти лет посткоммунистического разграбления больше уже ни во что не верит: людям из бывших советских спецслужб нет дела до правды. Они считают, что слова можно использовать тысячью разных способов. Главное не убедить, а победить. Манипуляции на выборах в Украине, бомбардировки без разбора на Кавказе - все средства хороши для того, чтобы сохранить власть и по возможности расширить ее.

И они считают, что в любом поражении виновата недоброжелательность тех, кто стоит напротив, а не собственная слепота. Отвечая международной прессе, Путин критикует "перманентную революцию" и ее "опасные беспорядки". Он презирает толпу, которая выступила против Милошевича в Белграде, презирает "оранжевую революцию" и "революцию роз", которые смели постсоветских марионеток в Грузии и на Украине. И таким образом обозначает, сам того не подозревая, очень значительное явление - бесконечно длящееся восстание, которое начинается в Познани и в Будапеште в 1955-56 годах, продолжается советским диссидентством 1960-х, затем Прагой 1968-го, битвой "Солидарности" в 1980-х, падением Берлинской стены и медленной, болезненной демократизацией Центральной Европы.

Кремлю не нравятся эти свободолюбивые восстания. "Перманентная революция" - выражение, которое выбрал Путин, - демонстрирует неспособность, которая свойственна московских хозяевам, обновить свой словарный запас, а также отсутствие у них концепции (Горбачев был исключением). Антитоталитарные революции не имеют ничего общего с Троцким, о чем сегодня свидетельствуют остатки троцкизма, разбросанные по факультетам западных университетов, которые двадцать четыре часа в сутки критикуют Буша, но ни слова не говорят о российских жестокостях в Чечне.

После падения Берлинской стены страны, вышедшие из коммунизма, входили в историю, свободные в своем выборе: перед ними снова возникла возможность не одного будущего, а двух. Но Запад слишком поздно осознал опасность второго пути.

После 1989 года их было два. Один - это путь Леха Валенсы и Вацлава Гавела, второй - это путь Милошевича. "Бархатная революция" в Чехословакии привела к власти диссидентов, но их демократический выбор не был простым. Он оказался даже очень сложен, предстояла борьба с бедностью и коррупцией. Но план Гавела - это выношенный плод размышлений, и не было сомнений, что свобода победит. И вот Словакия и Чехия смогли без войны разделиться и интегрироваться в ЕС.

В то же время Слободан Милошевич сделал ставку на репрессивный аппарат: несмотря на отказ от коммунистической идеологии, установки и методы принуждения остались те же. Отсюда войны и этнические чистки.

У всех республик бывшего СССР есть такая альтернатива. К несчастью для белорусов, их страна сделала неправильный выбор, повернув к завуалированной коммунистической диктатуре в фашистском стиле. На Украине же выбрали демократию. Что касается России, Россия еще не решила. Быть может, Путин Гавелу и Ющенко предпочитает Милошевича? Наша элита ошибается, упорно веря, что Россия, похоронив коммунизм, автоматически направляется прямиком к западному счастью.

По предрассудку, унаследованному из XIX века, она убеждает себя, что возможны лишь две системы: либеральная, открытая и толерантная, и коллективистская монолитная система. Отсюда рождается убежденность, что рыночная экономика автоматически порождает демократию. Но весь XX век постоянно опровергал этот тезис.

Достаточно вспомнить, что в 1930 году в Германии была рыночная экономки, и гораздо более развитая, чем нынешняя российская! Капиталистическая основа германской экономики не стала препятствием для нацизма. Гитлеровская Германия продемонстрировала, что государство вполне может иметь авторитарные или тоталитарные политические и военные структуры и в то же время капиталистические экономические механизмы.

Когда россияне голосуют за Путина, они требуют "просвещенного деспота". Человек, сидящий в Кремле, не отвечает этому требованию. Деспот? Да. Просвещенный? Сомневаюсь. С аллергией на свободу слова, безразличный к нищете и восстаниям, которые она порождает, не уважающий бедных (посмотри на российских стариков), своевольно обращающийся с законами и правом (смотри дело ЮКОСа), впадающий в паралич во время катастроф (вспомни дело Курска), этот человек ничему не научился за время, проведенное в КГБ. "Чекист однажды - чекист навсегда", - утверждает он.

На Кавказе он первый "пожарный-поджигатель". Вот уже пять лет он ведет войну, по официальной версии, против двух-трех тысяч террористов. Какое фиаско! Путину, мастеру похвалиться, нравится, когда его сравнивают с Шарлем де Голем, который, кстати, спустя пять лет пребывания у власти положил конец войне в Алжире, гораздо более масштабной.

Хотя он этого хочет, Путин, похоже, не способен заставить свою армию начать элементарные мирные переговоры! Трудно считать "просвещенным" главу государства, который в конце 2004 года, пролетая на вертолете над развалинами Грозного, созерцает результаты своей разрушительной деятельности и восклицает, как это ужасно. Разве он не знал о масштабах разрушений, известных любому телезрителю? Если он говорил искренне, это значит, что он некомпетентен. Если же ломал комедию, то этот клоун с руками по локоть в крови не смешон.

Вторая в мире ядерная держава, второй в мире торговец оружием, вторая страна по запасам энергоресурсов, путинская Россия - это бомба замедленного действия у наших границ. И перед лицом большого соседа украинцы учат европейцев мужеству, подают пример ясности ума и того огонька, которого многим из нас не хватает.