Иностранная пресса о России и не только

Последним американцем, который поразил немцев в самое сердце, до Обамы, был Дональд Рамсфельд. Шел 2003 года. Йошка Фишер, занимавший в то время пост министра иностранных дел, ответил решительным отказом на требование Госдепартамента США направить в Ирак немецкие войска, ответив фразой, ставшей исторической: "Sorry, I'm not convinced" ("Простите, вы меня не убедили"). И вот тогда Рамсфельд дал свое лапидарное определение Германии: "Старая Европа". Фраза была произнесена с пренебрежением, она относилась и к Франции, которую в то время возглавлял нелюбимый Ширак. Для немцев это был как удар кулаком в грудь. И они вышли на улицы, молодые и старые, чтобы скандировать против своих бывших заокеанских друзей. Вчера немцы вновь скандировали, но на этот раз от радости и в поддержку американца. Как будто в Берлине, в ходе его выступления давнее оскорбление было снято. Михаэль Штюрмер - профессор современной и новейшей истории, автор редакционных статей в Die Welt. Работал с Колем, а теперь к нему прислушивается Ангела Меркель, его считают одним из главных специалистов по трансатлантическим отношениям. Интервью.

- Какое впечатление произвел на вас Берлин, прославляющий афроамериканского сенатора, кандидата на пост президента?

- Как будто для немцев он уже стал президентом, но я не уверен, что мнение немцев совпадает с мнением американского народа, переживающего один из самых серьезных экономических кризисов за последние 20 лет, и у него больше нет "государства всеобщего благосостояния", благами которого все еще пользуются в Европе.

- Обама говорил, что надо строить новые мосты, оказывать помощь проигравшим в условиях глобализации, писать новые главы.

- Думаю, что речь идет об общих местах, какой была и вся его избирательная кампания, начиная от лозунга "Yes we can" и так далее. Болтовня, переполненная риторикой и лишенная конкретности. В этом, однако, его сила.

- В каком смысле отсутствие конкретности является сильной точкой?

- В политике всегда так: кто менее конкретен, тот больше выигрывает. Политик, который будет говорить о конкретных вещах в ходе предвыборной кампании, не только будет невыносимо скучным, но и будет вынужден подробно рассказывать о том, как он будет добиваться поставленной цели, и станет непопулярным. Обама умеет увлечь слушателей своей риторикой, но настанет момент, когда ему придется доставать рецепт.

- Только ли риторикой объясняется горячий прием, оказанный ему в Берлине?

- Нет, на самом деле есть еще кое-что. Со времен иракской войны немцы чувствуют себя загнанными американцами в угол. Никогда раньше отношения между двумя странами не были такими плохими, как во время двух президентских сроков Джорджа Буша. Это привело к негативным последствиям для Германии на самых различных уровнях, от предпринимательства до туризма. С символической точки зрения, то, что произошло, имеет огромную важность. С политической точки зрения, событие не слишком важное.

- Вы думаете, что будущее с Маккейном может быть предпочтительней для отношений между Германией и Соединенными Штатами?

- Я хорошо знаю Маккейна, мы знакомы 20 лет. Я думаю, что он был бы хорошим президентом, который придет на смену Джорджу Бушу, но теперь я не уверен, что он им станет.

- В чем его слабость?

- Его нельзя назвать великим стратегом, и он неправильно истолковывает русский вопрос. Он жил в эпоху, когда Россия была Великим врагом, и, похоже, он все еще придерживается этой старой идеи.

- Внешняя политика Обамы вам кажется более дальновидной?

- Я думаю, что очень разумно было увидеть в Афганистане суть проблемы. Но, повторяю, Обама не должен убеждать немцев, он должен объяснить американцам, как выйти из кризиса с ипотечным кредитованием.

- Вы думаете, что Ангела Меркель найдет общий язык с Обамой?

- Приходится ужинать с дьяволом, и с этим Ангела справляется отлично.

Также по теме:

Обама в Берлине (El Pais)

Европейская тоска по собственному Обаме (Die Presse)