Иностранная пресса о России и не только

Покидая Москву после трех лет работы, американская журналистка Юлия Иоффе подводит итоги в блоге New Republic. Она даже не ожидала, что ей будет так жалко расставаться с Москвой (правда, она тут родилась, но еще маленькой девочкой уехала с родителями в Америку). "Этот иностранный город - еще и мой родной, место, где я чувствую себя и как рыба в воде, и как совершенно чужеродный элемент, город, который я так давно люблю и ненавижу", - пишет автор.

Иоффе перечисляет все то, что ей дорого или ненавистно в Москве. Например, метро: она будет скучать по витражам и мрамору, но не по облакам peregar. "Не буду вспоминать, сколько бутылок выпивают русские, но я буду скучать по русским как собутыльникам", - говорится в статье.

"Я не буду скучать по бездумному расизму и по антисемитизму с позиций "да ладно, я просто пошутил", - пишет автор. Но при этом всякий умеет смешно изображать грузинский акцент и знает отличные еврейские анекдоты.

Иоффе будет скучать и по серьезным дебатам о свободе и праве чиновников на частную жизнь - "о таких вещах на Западе давно перестали говорить, их принимают как должное".

Иоффе не будет скучать по российскому женоненавистничеству. Ей также не нравится жить в городе, где "практически все белые и носят православные кресты", по утверждению автора. Упоминая о РПЦ, автор пишет: "монополия есть монополия есть монополия" (перифраз знаменитой строчки Гертруды Стайн. - Прим. ред.). Автору также грустно, что из Москвы почти исчезли еврейская культура и евреи, а движение "Хабад" здесь - такая же "монополия".

"Я не буду скучать по тому факту, что в российской системе нет доверия ни к институтам, ни к людям. Но я буду скучать по крепким узам, которые возникают, когда находишь, кому довериться", - пишет автор.

Иоффе будет скучать по тому факту, что русские не боятся говорить "люблю". Но не по тому обстоятельству, что едва ли не все образованные, успешные в работе женщины среди ее знакомых - матери-одиночки. "Я буду скучать по тому, что здесь дети для всякого - естественная часть жизни, а не специальный, скрупулезно спланированный проект", - добавляет она.

Иоффе не будет скучать по хаотичности и тому, что все делается "через одно место", зато ей будет не хватать спонтанного и искреннего общения, пишет она.

В Москве с 15-миллионным населением очень мало приличных баров и ресторанов, но зато там наверняка встретишь своих друзей, замечает автор.

Она не будет скучать по неудачной пластической хирургии, барсеткам, "мужским джинсам, которые в самых парадоксальных местах узки или широки", но будет скучать по возможности поглазеть на людей.

От москвичей можно услышать "поразительные медицинские теории" - например, совет натирать лицо спермой, чтобы избавиться от прыщей. Но к московским врачам Иоффе обращаться боится: например, одному "другу друзей по ошибке сказали, что у него ВИЧ", поясняет она.

Плюс московских аптек - антибиотики и чуть ли не все остальное продаются без рецепта. Минус - другие покупатели спрашивают, отчего ты выбираешь такие дорогие лекарства. "Слово privacy не имеет эквивалента в русском языке", - поясняет автор.

"Я не буду скучать по тому факту, что в России отсутствие верховенства закона сублимируется тиранией процессуальных директив и диктатурой формальностей", - пишет автор, цитируя выражение "без бумажки ты букашка".

Иоффе не будет скучать по бытовой агрессии и грубости, но будет скучать по "изобретательному сарказму всех участников" и вообще по русскому многослойному остроумию.

Она будет скучать по долгим зимам и короткому лету.

"Я буду скучать по тому, какую стойкость в тебе воспитывает Москва, и как она портит нервы, и как она учит выискивать и смаковать все хорошее", - заключает автор.