Иностранная пресса о России и не только

Владимир Гусинский заговорил. С 12 декабря, когда его задержали агенты испанской полиции во исполнение международного ордера на арест, магнат продолжал хранить молчание по поводу преследования его со стороны Генпрокуратуры России.

Сейчас, когда адвокаты стараются воспрепятствовать выдаче владельца "Медиа-Моста" - единственной независимой информационной компании в России - он решил нарушить обет молчания. Вчера Гусинский дал "El Mundo" первое интервью за время своего пребывания под домашним арестом. Встреча состоялась в его огромном особняке в Сотогранде (Кадис), превратившемся в театр военных действий предпринимателя. Его охраняет около десяти агентов "Гражданской Гвардии".

- Как вам живется в окружении полицейских?

- Я уже привык жить в окружении агентов безопасности. Это не доставляет мне неудобства и не вызывает у меня возражений. Более того, считаю, что службы безопасности находятся здесь не для того, чтобы я сбежал, а чтобы обеспечить мою охрану. И, быть может, настанет день, когда охрану снимут: тогда я буду вынужден усилить собственную службу безопасности. Учитывая события, которые происходят в России, мне будет необходимо это сделать. Однако с испанскими агентами у меня очень хорошие отношения. Они прекрасные ребята.

- Может быть, вы опасаетесь за свою жизнь?

- Это сложный вопрос. Охлаждение отношений с российскими властями, мои отношения с исполнительной властью, а также накопленный нами исторический опыт - все это не очень обнадеживает. Это не означает, что я боюсь, но в России есть хорошая поговорка: "Береженого Бог бережет". МВД занимается откровенным и грубым бандитизмом. Быть может, я ошибаюсь, но я не доверяю российским структурам безопасности.

- Вы считаете себя жертвой политического преследования?

- Несколько дней назад мне позвонил Натан Щаранский и сказал: "В нашем полку прибыло". Я никогда не был готов к роли политического диссидента, я лишь бизнесмен, привыкший делать деньги. Однако избранный мною в России бизнес оказался весьма своеобразным. Если бы я занялся нефтью, газом или драгоценными металлами, как это делают остальные, то у меня было бы намного больше друзей в правительстве и у меня были бы хорошие отношения с президентом. Занявшись СМИ, я принял переломное решение в своей жизни и допустил серьезную ошибку, которая сейчас дает о себе знать.

Меня преследуют по одной единственной причине. Правительство публично называет мои СМИ антигосударственными. Если это считать политическим мотивом, тогда ответ на вопрос утвердительный. Однако главная причина преследования заключается в стремлении прибрать к рукам мой холдинг. НТВ является единственным телеканалом, рассказывающим о регионах, где нет отопления и электричества, - вот в чем дело. То, что мы показываем по телевидению, не нравится Путину; ему не нравится, что мы показываем людей, замерзающих от холода. Это вызывает у власти недовольство, и СМИ, рассказывающие об этом, оказываются неугодными.

- Вы считаете, что в вашей стране нет места информационной независимости?

- Я вам кое-что расскажу. В ходе своего последнего визита в Москву президент США Билл Клинтон прибыл на "Эхо Москвы" (радиостанция, входящая в состав "Медиа-Моста"), чтобы ответить на вопросы слушателей. Официальные СМИ бойкотировали визит и даже попытались помешать ему прибыть на радиостанцию. Клинтон предпочел отвечать на вопросы в прямом эфире, и кто-то спросил его мнение по поводу СМИ. "Почему они должны мне нравиться",- ответил он. Вот отличие демократической страной от авторитарного режимом. В первой СМИ выполняют свою работу, и исполнительная власть терпимо относится к критике. В России власть хочет, чтобы СМИ работали на нее.

- Вы могли себе представить, что в России сложится подобная ситуация?

- Если я вам отвечу искренне, то буду выглядеть глупо, а лгать я не хочу. Я наивно считал, что прошлое в Россию уже не вернется. Я думал, что 10 лет демократии достаточно для укрепления основ свободной системы и свободного общества. Когда я начал работать в информационной сфере, я был убежден, что Россия не сможет поменять направление своего развития. И я ошибся.

- Кто подстрекает Генпрокуратуру?

- Существует несколько уровней, однако, в первую очередь, над Генпрокуратурой стоит президент Российской Федерации Владимир Путин. Что касается прокуроров, то мы им не нравимся. А почему мы должны им нравиться, если мы открыто разоблачаем их причастность к коррупции? Мы сообщаем, что они берут взятки и, раз уж они это делают, то хотя бы декларировали эти доходы. Они даже не пытаются создать видимость законности: их ничто не волнует.

Если взять случай с генпрокурором Владимиром Устиновым, то он живет в квартире, оплаченной Павлом Бородиным (бывшим управляющим делами Кремля, которого швейцарская прокуратура преследует за коррупцию). А что касается Василия Колмогорова (заместителя генпрокурора, в прошлый вторник посетившего Мадрид, чтобы поинтересоваться о продвижении дела о выдаче Гусинского), то недавно наши газеты сообщили, что его дочь была задержана за контрабанду. В общем, у них нет причин меня любить.

Совершенно очевидно, что Генпрокуратура России ненавидит мои СМИ. В борьбе против меня совпали интересы президента страны, части политической элиты и Генпрокуратуры, которая тоже хочет получить свой кусок пирога. Должен выразить свои соболезнования испанскому правосудию, однако удивительно, что испанский прокурор Эдуардо Фунгариньо утверждает, что, поскольку Россия является членом Совета Европы, необходимо доверять ее действиям против меня. Когда-нибудь такие люди, как он, поймут, что происходит в России. То, что происходит в моей стране, это не правосудие.

- Как началась война против "Медиа-МОСТа"?

- Это было в декабре 1999 года. Российское правительство, фактически возглавляемое Путиным, объявило ультиматум 70 000 мирным жителям, остававшимся в Грозном. Им дали 48 часов, чтобы эвакуироваться из чеченской столицы, но когда женщины, дети и старики пытались это сделать, по ним открывали огонь. Ультиматум был бесчеловечным. Как представитель еврейской нации, пережившей Холокост, я посчитал, что нельзя мириться с тем, что государство практикует геноцид. Я решил позвонить Путину, однако он не захотел со мной разговаривать. Тогда я пошел к Владимиру Рушайло (министру внутренних дел), сославшись на то, что у меня к нему срочное дело. Международная общественность уже была встревожена убийством мирных граждан. Я вошел в его кабинет и сказал: "Если ультиматум будет претворен в жизнь, я тебе советую уйти в отставку. Это будет государственное преступление, и те, кто выполнит подобные приказы, будут военными преступниками". Он мне ответил, что сообщит об этом российскому президенту, и на следующий день мне перезвонил. "Я передал твои слова Путину. Предпочитаю, чтобы ты не знал, что он ответил. Это наш последний разговор, больше я не смогу с тобой разговаривать". Это было началом кампании против "Медиа-МОСТа".

- Кремль ссылается на то, что речь идет об антитеррористической операции.

- В Испании проблема терроризма тоже стоит очень серьезно. И теперь представьте, что руководитель исполнительной власти в Испании принял решение уничтожить баскский народ, чтобы покончить с террористами, и отправить их жен и детей в концентрационные лагеря, расположенные в горах - самые холодные, чтобы матери не могли рожать детей, ссылаясь при этом на то, что жены террористов могут дать жизнь только новым террористам.

Демократическая страна должна платить цену за то, что считается таковой. Государство, которое начинает войну против собственных граждан - это преступное, тоталитарное и фашистское государство. Преступление НТВ заключалось в том, что оно показывало то, что происходит в Чечне; и так мы превратились во врагов государства. Это не мои слова, они были произнесены Путиным.

- Больше между Путиным и вами ничего не произошло?

- В его борьбе против меня есть кое-что личное. Когда-то у нас были прекрасные отношения, но теперь он считает меня предателем. Я предатель. Он считает, что я его предал. Путин думает, что государство - это он и что тот, кто его критикует, нападает на государство. Поэтому гадкие СМИ предателя Гусинского являются антигосударственными. Бывший друг стал врагом народа. Однажды после выхода в эфир новой программы "Куклы", в которой появилась кукла Путина, президент поклялся посадить меня за решетку.

- Во вторник Мадрид посетила делегация Генпрокуратуры. Они привезли новые доказательства против вас?

- Они ничего не привезли, поскольку привозить нечего. Обвинения сфальсифицированы; это столь очевидно, что любой прокурор отдает себе в этом отчет. Я поддерживаю лишь деловые отношения. Все - ложь, и Генпрокуратура России совершила ошибку. Меня обвинили в столь очевидных вещах, что в конце концов дошли до абсурда. Чего можно ожидать от чиновников, которые не сообщают о ходе предварительного следствия и не допускают к нему моих адвокатов? Меня обвиняют в том, что я украл 200 млн. долларов у "Газпрома". Абсурд, поскольку в обмен на получение кредита мы отдали в залог свои акции. Сейчас говорят, что наши активы ничего не стоят. Почему же летом "Газпром" за них заплатил? Почему Тед Тернер (американский медиа-магнат, основавший "Си-Эн-Эн") хочет купить акции на сумму 300 млн. долларов? Или они лгут, или "Газпром", Тед Тернер и банки, которые дают нам поручительство - все они ошибаются.

- Что вы говорите сотрудникам своей компании, которые подвергаются преследованиям со стороны Генпрокуратуры?

- Что я им могу сказать? Только то, чтобы они держались, чтобы помнили, кто и почему с нами так поступает. Некоторые меня покинули: одни, чтобы сотрудничасть с властью, а другие из страха. Тем не менее, есть журналисты, которые понимают, что власть - коварная, преступная, мафиозная и фашистская, но они не боятся. Каждый раз, когда Путин хвастается своей приверженностью демократии, мы показываем истинное лицо страны. Путин лжет. Не только в случае с "Медиа-МОСТом"; он врет весь год, с тех пор как пришел к власти.

- Насколько далеко готов пойти Путин?

- Он даже готов пойти на полный развал страны. Существуют социальные законы, которые нельзя отменить, но 150 миллионов граждан рискуют оказаться в стране, где будет править жестокий, фашистский и тоталитарный режим. Не могу сказать, что такова нынешняя ситуация, но Россия движется в этом направлении.

- Считаете ли вы, что с исчезновением "Медиа-МОСТа" со свободой слова в России будет покончено?

- Пока еще есть надежда. Тем, кто находится у власти, нравится ездить в Европу, ощущать себя членом "большой восьмерки", поэтому они пока соблюдают внешние приличия. Некоторые российские газеты левой ориентации утверждают, что Путин достиг договоренности с испанским правительством. Они считают, что, поскольку у нас есть ядерное оружие, то Мадрид - хочет он того или нет - должен будет уступить. Они не понимают, как работает правосудие в такой демократической стране, как Испания.

- Вы возлагаете надежды на испанское правительство?

- Я возлагаю большие надежды на независимость Хосе Мариа Аснара и на решения, которые он принимает. Когда я вышел из тюрьмы Сото-дель-Реаль, судья Балтасар Гарсон сказал мне: "Я накладываю на вас жесткие ограничения. Они очень строги." На что я ему ответил: "Уважаемый судья. Даже если меня похитят, я сделаю все возможное, чтобы вернуться в суд. Вероятно, я больше всех заинтересован в судебном процессе надо мной, из которого наибольший интерес представаляет вердикт. Процесс будет очень неудобным, но не для меня".

Понравится это кому или нет, в Испании я могу сказать правду. Это будет неудобная правда для российских властей, но я не буду молчать. Безусловно, пребывание под домашним арестом негативно сказывается на моем бизнесе, но, если бы я его нарушил, это было бы первым совершенным мною нарушением. Я не могу прятаться: сделать это - значит дать им повод и предать всех тех, кто работает со мной в Москве.