Иностранная пресса о России и не только

Российскую демократию и стимулы экономического роста ослабляются раздувшейся бюрократией, свирепствующей коррупцией и произволом чиновников

Призрак бродит по России, призрак национализации. Так можно перефразировать ключевую фразу из "Коммунистического манифеста" Карла Маркса, чтобы нарисовать картину сегодняшней России. Это примечательно для страны, которая всего 15 лет назад стряхнула с себя коммунизм и государственную экономику. При всем том Россия продолжает оставаться страной с рыночной экономикой, и далеко не все процессы между Петербургом и Тихим океаном столь отрицательны, как они, почти сплошь, представляются западными средствами массовой информации. Даже в самых образованных государствах, возмущался еще русский писатель Федор Достоевский, о его родине распространяется чистейший вздор.

И сегодня западные телезрители редко узнают о том, что реальные зарплаты в России стремительно растут, а население начинает извлекать выгоду из изобилия сырьевых ресурсов. Формируется новый средний класс, причем уже не только в Москве, столице и финансовом центре, а, по меньшей мере, еще и в центрах 88 регионов гигантской империи, а также там, где добывают, ведут разведку и качают природные ресурсы. То, что немецким отдыхающим все чаще приходится спорить с российскими туристами за лежаки на пляжах всего мира, тоже свидетельствует о растущем благосостоянии россиян, пришедшем на смену десятилетиям коммунистической бедности и хаоса перестроечных лет.

Россия уже давно не является "Верхней Вольтой с ракетами" (Гельмут Шмидт). Она также далека от воплощения в жизнь песни Beatles "Back in the USSR". Однако при сегодняшней оценке старых рецептов государственной экономики легкомысленно упускаются экономические причины, которые привели в свое время к закату Советского Союза. Кроме того, внутриполитическая реставрация настолько усиливает отрицательную картину России, что за ней не поспевают кремлевские ретушеры со своими культурными кампаниями и информацией об экономическом росте.

В справедливой оценке страны, столь же достойной любви, как и противоречивой, которая в своей истории всегда колебалась между великой культурой и тюрьмой народов и при этом прозевала эпоху Просвещения, умы расходятся. России, по мнению главы Европейского банка реконструкции и развития Жана Лемьера, нужен "другой путь трансформации". Ведь "дикая приватизация" начала 90-х годов разочаровала людей в рыночной экономике. И действительно, нетрудно утратить веру в рыночную экономику, видя, как швыряются деньгами российские олигархи, разбогатевшие в очень короткое время при самых сомнительных обстоятельствах. На этом фоне становится понятной тоска по сильному государству.

Но если бы для хозяина Кремля Владимира Путина речь шла о справедливости и мощи России, то он - как планировалось после "оранжевой революции" на Украине, но осуществлялось в искаженном виде - пересмотрел бы результаты сомнительной приватизация и заново продал эти комбинаты с открытых и прозрачных аукционов, на этот раз с участием иностранцев. Однако на самом деле Путин с его "вертикалью власти" и "управляемой демократией" строит корпоративное общество временщиков.

Вместо того чтобы создавать сильное, но гармоничное и эффективное государство и стремиться к решению им самим же поставленной задачи, подразумевающей, что политически сильной может быть только экономически сильная Россия, он занимается прямо противоположным: бюрократия раздувается, темп роста экономики снижается. Только в 2005 году число госслужащих - без армии, милиции и спецслужб - снова выросло примерно на 10% и достигло 1,46 миллиона. Одновременно, по данным уважаемого института ИНДЕМ, с 2001 года средняя величина взятки, которую бизнес платит чиновникам, увеличилась с 10 тыс. до 136 тыс. долларов. Связь очевидна. "Бюрократия стала самым прибыльным бизнесом в России, а росту числа чиновников сопутствует дальнейший рост коррупции", - говорит Кирилл Кабанов из Национального антикоррупционного комитета. В рейтинге берлинских ученых из Transparency International империя Путина по этому показателю сползла до уровня Сьерра-Леоне, Нигерии и Албании.

Однако коррумпированные чиновники и менталитет самообслуживания руководящих кадров государственных предприятий не могут в течение длительного времени удерживать на плаву авторитарный режим. Коррупция разлагает общество и подрывает конкурентоспособность предприятий на мировом рынке. Поэтому осуждение буйного роста коррупции - это нечто большее, чем просто продолжение обычных придирок к России, ведь уже царь Петр Великий отказал своему чиновничеству в жалованье, ссылаясь на повсеместное взяточничество.

Второй круг взлета коррупции при Путине является непосредственным следствием антидемократической политики "истинного демократа" (Герхард Шредер о своем кремлевском друге): мелочный контроль над средствами массовой информации, оппозицией и юстицией, а также деградировавший парламент с его конституционным большинством из путинской партии "Единая Россия" привели к тому, что роль гражданского общества уменьшилась. Но без контроля и критики растут коррупция, злоупотребление властью и бесхозяйственность. Без системы сдержек и противовесов становится меньше рынка и конкуренции, меньше демократии, меньше благосостояния и меньше свободы.

Надо признать, что Путин справился с хаосом ельцинского периода и попытался ввести в рамки слишком дикий капитализм восточного образца, он старался сблизиться с Западом и принес стране стабильность. Кроме того, правомерным было требование к предпринимателям об уплате налогов в полном объеме, а также об их содействии сокращению социального неравенства в такой разнополярной стране, как Россия, где между бурлящей Москвой и умирающими сибирскими деревнями лежит пропасть.

Однако всего этого нельзя добиться под страхом экспроприации, как в основном происходит сегодня. Ведь активность, господствовавшая во время прихода Путина к власти, сменилась кладбищенским покоем. В атмосфере страха нет ни свободных пытливых умов, ни новаторства со стороны предпринимателей. Тот, кто, как в сегодняшней России, боится выступить с критикой, чтобы не потерять свое состояние, избегает долгосрочных инвестиций и охотится лишь за быстрым рублем. Однако России для проведения безотлагательно необходимых ей реформ нужны долгосрочные инвестиции. А для них, в свою очередь, требуются прозрачные, единые и понятные всем правила игры, а также общественной контроль, плюрализм и свободные средства массовой информации.

Поэтому тем, кто хочет приукрасить российскую политическую действительность, как, например, ангажированным бизнесменам, стоит поостеречься. А также тем, кто хочет обуздать государство, словно ковбой в прериях дикого олигархического восточного капитализма. Ведь твердая рука Путина настигнет каждого.

Хотя глава Кремля вопреки планам ОПЕК пообещал удержать цену на нефть, объем экспорта нефти из России в 2005 году даже сократился. И это привело к новому подъему цен на нефть, которого опасался весь мир. Тут бросается в глаза связь между торможением развития российского нефтяного сектора и начатым в 2004 году разрушением на тот момент крупнейшего нефтяного концерна ЮКОС. Уже через год после фактически новой национализации ЮКОСа прирост добычи сырой нефти в России впервые заметно сократился. С прибавкой в 2,5% в прошлом году он оказался явно ниже среднего значения в 8-9%, предсказанного на десятилетний период Международным энергетическим агентством IEA.

Это имеет негативные последствия для мировой экономики и подтверждает выводы Международного банка реконструкции и развития, считающего, что наиболее эффективными бизнесменами в России являются западные инвесторы, за ними следуют представители российского среднего бизнеса, потом - концерны, принадлежащие олигархам, и на последнем месте с огромным отрывом - государственные предприятия. Доказательством этому являются данные по нефтедобывающей компании "Сибнефть", проглоченной контролируемым Кремлем "Газпромом". Едва нефтяная компания попала в коррумпированную империю "Газпрома", "Сибнефть" вместо ожидаемой прибыли объявила об убытках. Кроме того, есть основания полагать, что добыча нефти к 2010 году сократится с 33 млн тонн до 17,3 млн.

С приходом Путина к власти доля государства в нефтедобыче выросла с 7,2% до одной трети, но после дела ЮКОСа инвестиции в развитие и модернизацию отрасли отчетливо сократились. Это тяжелое бремя для будущего России. Ведь несмотря на все новые барьеры, которые берет цена на нефть, темпы роста экономики в целом сокращаются: в 2005 году рост промышленной продукции уменьшился вдвое - с 8 до 4%, а, по данным московский Высшей школы экономики, прирост добычи сырья составил всего 1,2% вместо 7,2% в предыдущем году. Срочно необходимы крупные инвестиции, но вследствие напряженной инвестиционной конъюнктуры их объем страшно далек от насущной потребности.

Чем больше диверсификации предписывает Кремль своей экономике, тем, как это ни парадоксально, в большей зависимости от экспорта сырья оказывается страна: уже целых четыре пятых всего российского экспорта приходится на долю нефти, газа, металлов и древесины. Один миллион мелких и средних предпринимателей создает всего 12% национального дохода, тогда как в Германии и США их вклад в ВВП составляет от 50 до 60%.

Все это грозит России долгосрочными губительными последствиями, вытекающими из дела ЮКОСа, значение которого на Западе преуменьшается. Ведь теперь вслед за когда-то крупнейшим российским нефтяным концерном под крылом государства оказались еще и автомобильная промышленность, машиностроение, энергетика и средства массовой информации (поле, на котором "Газпром" стал к настоящему времени крупнейшим игроком). Кроме того, все сильнее укрепляется положение государственных банков. Как вытекает из исследования, проведенного "Альфа-банком", государство благодаря своим интервенциям стало крупнейшим собственником и владеет в настоящее время долей в 29,6% в предприятиях, акции которых котируются на бирже.

Доля в собственности этих компаний, принадлежащая менеджменту и олигархам, с 2003 года по март текущего сократилась с 38 до 21,2%. Бизнесмены во всех частях этого самого большого государства мира жалуются на сильно растущее давление со стороны голодных чиновников. "В России сотни случаев, подобных делу ЮКОСа. Сотрудники милиции, таможни, налоговых ведомств и спецслужб все более нагло требуют доли в собственности предприятий. В противном случае своими расследованиями они обещают довести их до банкротства, как ЮКОС", - рассказывает один бизнесмен из Сибири.

Объединение среднего класса "Опора" подтверждает массовость подобных жалоб. Армия бюрократов все более явно берется за пока что частные предприятия, так что Александр Шохин, глава РСПП, даже предостерегает: "Правительство утратило контроль над расширением государственного сектора за счет приобретения все новых предприятий". "Частная олигархия сменилась олигархией чекистов с государственными чиновниками на верхних руководящих этажах концернов", - говорит либеральный политик Борис Немцов с намеком на чекистское происхождение многих новых господ. Однако они никоим образом не думают об интересах государства, а действуют по принципу "короля-солнце" Людовика XIV: "Государство - это я!"

Для достижения своих целей они используют коррумпированную юстицию, которая вследствие давления Кремля в деле ЮКОСа была лишена своей независимости, гарантированной конституцией, и снова стала бесплатным приложением политики. Однако там, где прогибается право, не может быть честной конкуренции. Путинская "диктатура закона" без независимых судей угрожает превратиться в диктатуру беззакония.

Официально тенденцию к национализации Путин обосновывает следующим образом: "Без поддержки государства и создания крупных финансово-промышленных корпораций невозможно на равных конкурировать с транснациональными корпорациями Запада". То, что он, придерживаясь этой линии, рискует добиться полной противоположности поставленной цели, доказывает упадок Венесуэлы: во времена частных нефтяных компаний это была одна из богатейших стран мира, а потом - после национализации отрасли - доход на душу населения сократился здесь до уровня развивающихся стран.

Если Путин действительно хочет войти в российскую историю как сильный человек, спасший от развала свою многострадальную родину и возродивший ее экономику, он должен возобновить линию, оборвавшуюся два года назад после его избрания на второй срок.

В начале своего первого президентского срока бывший петербургский сотрудник КГБ взялся за основополагающие реформы, пойдя на эпохальное снижение до 24% налога на прибыль, одобрив новую редакцию закона о банкротстве, которая сделала невозможными прежние злоупотребления в этой сфере, и разрешив - впервые после Октябрьской революции 1917 года - продажу земли. Тогда он пробудил страну от глубокого сна, в котором она пребывала после финансового краха 1998 года.

С тех пор экономический потенциал страны сказочно вырос - на 57%. Но тут процесс реформирования практически полностью остановился, что угрожает провозглашенной Путиным цели об удвоении ВВП в течение десяти лет. Его бывший советник по экономическим вопросам Андрей Илларионов, оставивший свой пост в знак протеста против национализации, описывает мотивацию Путина следующим образом: "Собственность на российское государство перешла в руки корпорации, неподконтрольной его номинальным собственникам - гражданам России". Конечно, даже в отсутствие прежних розовых условий существует средний класс и хорошая основа для бизнеса. Однако поскольку условия для самостоятельных предпринимателей стали сложнее, от многих россиян снова можно услышать, что они подумывают об эмиграции.

Если Путин не пойдет на смену курса, то его правление рискует превратиться в эпоху упущенных шансов. И тогда он войдет в учебники истории как везунчик: в 2000 году, когда он пришел к власти, цена на российскую нефть марки Ural составляла 21,24 доллара за баррель (159 л), в 2005 году средняя цена возросла до 54,45 доллара. Если исходить из этого, то успехи, вокруг которых Кремль поднимает такой шум: рост экономики, реальной заработной платы и бюджетного профицита - являются более чем скромными.