Иностранная пресса о России и не только

Дорога из села Ведено, зажатого между двумя горными пиками в южной Чечне, в Грозный идет по красивым зеленым ущельям.

Но весь транспорт - военный: бронетранспортеры с сидящими на броне спецназовцами в масках, джипы, на которых ездят местные командиры, и грузовики с призывниками.

В полях, где должны бы трудиться фермеры, разбиты военные лагеря, окруженные укреплениями из мешков с песком, колючей проволокой и бронемашинами с тяжелыми пулеметами.

Если верить Кремлю, в Чечне давно царит мир, сепаратисты почти ликвидированы, а республика переживает период послевоенного восстановления.

Московские пресс-секретари утверждают, что чеченцы с каждым днем живут все лучше, а сопротивление оказывают лишь небольшие банды террористов, участвующих во всемирном джихаде.

Либеральные западные журналисты, напротив, носятся с чеченскими борцами за свободу и изображают конфликт как национально-освободительную войну с жестокой колониальной властью.

Но после 10 лет кровопролития Чечня с трудом поддается анализу. Из чеченцев выбили весь идеализм во время российского наступления 1999 года, когда только на Грозный сбрасывались тысячи бомб в час.

Сегодня мало героев и среди россиян, утверждающих, что они воюют с террористами, и среди мятежников, которые во имя национального освобождения выбирают в качестве мишеней мирных жителей. Постоянными остаются только страдания мирных граждан: женщин и детей, которых выгоняют из домов в то время, как мужчин убивают люди в масках, желающие получить информацию, отомстить или просто забрать все ценное.

Этнические различия, когда-то делавшие русских и чеченцев противниками, давно исчезли. Среди солдат и даже офицеров российских спецслужб сегодня много чеченцев. В русле стратегии президента Путина по локализации конфликта и уменьшению количества политически значимых жертв среди россиян они служат сегодня на обеих сторонах.

В Ведено, родном селе радикального полевого командира Шамиля Басаева, почти все солдаты, служащие в российской армии, это чеченцы, соблазнившиеся обещанием регулярной зарплаты или принуждаемые к службе. Их командиром является бывший боевик.

Сегодня осиное гнездо Чечни больше всего похоже на войну мафиозных группировок за власть и выгоду.

Среди враждующих группировок самыми сильными являются российская армия и ФСБ. Коррумпированные офицеры вытягивают из федерального бюджета десятки миллионов фунтов, используя мошеннические схемы, фальшивые строительные проекты и просто воровство. Почти так же сильны "кадыровцы", сторонники промосковского президента Ахмада Кадырова, убитого во время теракта в мае. Они присягнули на верность его сыну Рамзану.

Мятежники, как умеренные, группирующиеся вокруг бывшего президента Аслана Масхадова, так и радикальные последователи Шамиля Басаева, по большей части перестали прятаться в подвалах и лесных лагерях. Они закопали военную форму и растворились среди жителей.

Есть признаки того, что даже президент Путин теряет терпение, глядя на свои некомпетентные и коррумпированные спецслужбы. В этом году он согласился в порядке эксперимента предоставить режиму Кадырова значительную экономическую автономию.

Если бы Кадыров был жив, это увеличило бы его кусок экономического пирога, сильно ослабив влияние армии и ФСБ. Его смерть отсекла ветвь от чеченской политики Путина.

В отсутствие очевидного альтернативного кандидата, Кремль поддерживает малоизвестного милиционера Алу Алханова, которого должны избрать президентом на выборах в воскресенье. Уже ходят слухи о конфликте между Алхановым и Рамзаном Кадыровым.

Офицер ФСБ, работающий в Чечне, сказал мне: "Грозовые тучи опять сгущаются. Этой войне не видно конца".