Иностранная пресса о России и не только

В поезде номер 8 "Новосибирск - Владивосток", преодолевающем расстояние в 3700 миль, вагоны третьего класса забиты татуированными мужчинами в футболках и спортивных костюмах. В спертом воздухе смешивается запах пота, водки и дорожного пайка путешественников - соленой рыбы, завернутой в газету.

Сотни таких мужчин каждую неделю едут по легендарной российской Транссибирской железнодорожной магистрали до конечной станции - Владивостока, чтобы приобрести подержанные автомобили, импортируемые из соседней Японии. Назад они едут на этих автомобилях тысячи миль по транссибирскому шоссе, строительство которого с большой помпой было завершено всего три года тому назад, чтобы в итоге с выгодой перепродать машины.

Поддевая перочинным ножом пробку на очередной бутылке водки, Сергей, бывший автомеханик из Новосибирска, крупнейшего города Сибири, говорит, что уже восемь лет совершает это путешествие дважды в месяц. Он не имеет выбора. "Кто возьмет меня на работу в моем возрасте? В Новосибирске рабочих мест нет - по крайней мере, приличных", - пожимает он плечами. Сергею под пятьдесят.

По поводу транссибирской автострады, которую так хвалят, Сергей хотел бы сказать президенту Владимиру Путину пару резких слов. Местами, говорит Сергей, она еле дотягивает до проселочной дороги с гравийным покрытием. "Если случайно будете говорить с Путиным, - заявляет Сергей, - передайте ему это. Пусть проедет по этому шоссе, которое он сам принял, посчитал достроенным, неважно когда. Дороги как таковой нет, что-то типа общего направления. Ему стыдно станет!".

Эти вагоны, со скрежетом несущиеся сквозь заледенелую сибирскую тайгу, - своего рода олицетворение значительной части России. При брутальном капитализме постсоветской эпохи их обитатели научились сводить концы с концами путем своеобразного частного предпринимательства, хотя производить они почти ничего не производят. Они гордятся, что их страна вновь стала игроком на международной арене, но странно не уверены в своем собственном и в ее будущем, а заодно стыдятся, что Россия, разбогатевшая на нефти, до сих пор не может проложить по своей территории нормальную дорогу.

С Сергеем и другими торговцами автомобилями мы встретились во время 10-дневной поездки журналистов Financial Times по пяти крупным городам, от Иркутска до Владивостока. Накануне президентских выборов, назначенных на это воскресенье, мы взяли интервью у бизнесменов, политиков, чиновников, студентов, рыночных торговцев, юристов и руководителей общественных организаций. Как оказалось, путинская Россия увязает в противоречиях и парадоксах не меньше, чем раньше.

Обитатели крупных городов говорят, что с приходом Путина к власти восемь лет назад жить стало лучше. Зарплаты и пенсии выплачиваются, уровень безработицы снизился, коммунальные службы - правда, устаревшие и перегруженные работой - действуют. Но, проехавшись по части Иркутской области и соседней Бурятии, мы обнаружили, что сибирские села умирают или все глубже погружаются в пьяное забытье.

Многие россияне признают слабые места своей демократии, но в то же время не считают президентство Путина резко отличающимся в этом смысле от времен Бориса Ельцина, как обычно считается на Западе. Граждан, которые сетуют на эрозию свободы политической деятельности и СМИ, немного; тех, кто готов активно бороться с этой эрозией, еще меньше. В массе своей россияне с той или иной степенью энтузиазма принимают условия сделки, предложенные Путиным: стабильность и рост уровня жизни взамен на соглашательство с сильной централизованной властью, которая заимствует ряд своих методов из советских времен. Несмотря на предчувствия, в принципе они готовы голосовать за Дмитрия Медведева, 42-летнего первого вице-премьера, который является преемником Путина, подобранным им лично.

Одной из причин, возможно, является то, что считается главным достижением Путина, - восстановление "уважения" к России в мире. "Я одобряю то, что сделал Путин. Мне нравится, что Европа снова воспринимает Россию всерьез", - говорит Анатолий, бизнесмен лет 35 из Иркутска. Беседуя с нами, он вытаскивал лыжи из внедорожника Toyota. Это было на курорте на южном берегу озера Байкал, где Анатолий и его семья часто проводят выходные. На курорте полно таких же представителей среднего класса, который в России разрастается.

На Транссибирской железной дороге Дима, торговец автомобилями из горного Алтайского края, что на юго-западе Сибири, сказал, что благодаря Путину "с Россией больше не обращаются как с государством "третьего мира". Президент "хотя бы отстаивает интересы России. Не то что Ельцин до него", - добавляет он.

Подозрительное отношение к Западу распространяется не в последнюю очередь из-за пропаганды на государственном телевидении - оно является источником новостей для большинства россиян. "Они хотят развала России, чтобы завладеть нашей нефтью", - вставляет один из попутчиков Димы. Однако Дима далеко не одинок, когда ворчит, что в прошлом году Путин, возможно, переусердствовал, ругая США и восстанавливая такие вещи, как полеты стратегических бомбардировщиков, испытывающих на прочность оборону НАТО.

"Кому все это надо? Нам определенно не нужна новая холодная война. Мы просто хотим жить собственной жизнью", - жалуется Дима. К востоку от Уральских гор многие россияне полагают, что Путин сосредоточился не на том направлении. Они высказывают опасения, что экономический взлет и демографический взрыв в Китае, чреватые экспансией на юге, однажды повлекут за собой приток миллионов китайцев, которые перейдут границу и предъявят претензии на изобильные природные богатства Сибири - не только нефть и газ, но также дерево, золото и металл.

"Вот говорят, что американцы и британцы - наши враги. Но все понимают, что главная угроза России - это Китай, - говорит Дима. - Посмотрите, как развивается их экономика. Они держат на нашей границе миллиард человек. Если мы откроем границу, Россия вообще загнется".

Алексей Козьмин, 36-летний либеральный политик, депутат законодательного собрания Иркутска и глава регионального фонда развития, характеризует свою работу как почти экзистенциальную борьбу за прекращение оттока населения из малонаселенной Сибири и с российского Дальнего Востока. Только из Иркутской области в год уезжают примерно 5 тыс. россиян.

"Если люди и дальше будут уезжать, если мы не сохраним экономический рост еще 15-20 лет, то у нас не будет населения, которое смогло бы удержать эту территорию, - говорит он. - Я знаю, что китайцы планируют ассимилировать эту территорию. Китайцы приезжают в Сибирь, растят детей, получают гражданство. Возможно, это не очень заметно со стороны, но это происходит".

Двумя часовыми поясами восточнее - во Владивостоке, затиснутом между Китаем и Северной Кореей, - Владимир Литвинов, менеджер по продаже косметики, параллельно руководящий общественной организацией, высказывает сходные опасения. Когда после распада СССР военные заводы и рыбоперерабатывающие комбинаты закрылись, главной опорой местной экономики стал импорт подержанных автомобилей из Китая. Но это направление бизнеса определенно придет в упадок, поскольку иностранные производители автомобилей создают в России сборочные заводы. "Если торговля автомобилями прекратится и мы ничем не сможем ее заменить, русские отсюда уедут. Китайцы смогут беспрепятственно войти", - заключает Литвинов.

Андрей Конюшок, первый заместитель начальника департамента экономического развития и внешних связей администрации Амурской области на Дальнем Востоке России (кстати, из его кабинета в Благовещенске виден стремительно растущий китайский город Хэйхэ на том берегу Амура), говорит, что страхи перед нашествием китайцев в значительной мере выдуманы прессой. "На свою зарплату россияне могут чувствовать себя в Китае настоящими богачами. Многие российские туристы ездят на Желтое море на юге Китая или на остров Хайнань", - говорит он. По сути, его слова - хвала свободе передвижения, которая является одной из крупнейших перемен по сравнению с советскими временами. Конюшок с теплотой рассказывает, как они с женой проводили отпуск в Шанхае - в нескольких часах полета к югу от Благовещенска.

Однако, если спросить россиян о заботах, касающихся их повседневной жизни, вы услышите один и тот же ответ. "Цены растут", - говорит 32-летний Алексей Егоров, сидя в одном из полудюжины кафе, которые он держит в Иркутске. Как добавляет Егоров, из-за инфляции и глобального кризиса на рынке кредитования ставки по займам для таких мелких предпринимателей, как он, превысили 20%, а это оказывает парализующий эффект.

Когда Путин пришел к власти, средняя месячная зарплата в России составляла менее 100 долларов. За истекший период она достигла примерно 600 долларов и растет на 10% в год в реальном исчислении. Но россияне повсюду жалуются, что резкий рост цен на продукты и жилищно-коммунальные услуги почти не позволяет выжить на зарплату или пенсию.

Когда осенью прошлого года инфляция вновь начала исчисляться двузначными цифрами, обеспокоенный Кремль ввел регулирование цен на небольшой набор основных продуктов питания. Но потребители уверяют, что цены на товары, не входящие в эту основную корзинку, растут еще быстрее, чем раньше. Особенно нервно в стране, которая занимает первое место в мире по добыче нефти, воспринимается недавнее резкое подорожание бензина. "Страна живет на нефтяные доходы, но за эти нефтяные доходы расплачивается вся страна, так как около 70% в стоимости топлива - это налог, который платим мы все, - говорит Литвинов из Владивостока. - Все это уходит в стабилизационный фонд, где с этими деньгами ничего не делают".

Его жалобы отражают широко распространенное мнение, что правительству следовало бы не держать 481 млрд долларов в валютных резервах и 157 млрд долларов в стабилизационном фонде, сформированном за счет нефтяных прибылей, а больше тратить на дороги, школы, зарплаты и пенсии. Однако экономисты говорят, что подобные шаги еще сильнее раскрутили бы маховик инфляции, и хвалят правительство за его фискальную дисциплину.

Надежды, что команда Путина и Медведева сможет сдержать обещания по вложению 1000 млрд долларов в экономическое возрождение России за ближайшие 10 лет, - вот еще одна причина, по которой россияне, несмотря на ворчание, все еще готовы поддержать в это воскресенье Медведева. Большинство полагает, что только команда Путина способна продолжать усилия по возрождению России - хотя степень энтузиазма и обоснования этого выбора сильно разнятся между собой.

Довольно большая доля людей - правда, не большинство - питает к Путину и к преемнику, которого он благословил, что-то близкое к благоговению. Четыре женщины лет по 25, работающие бухгалтерами на железной дороге в Свободном (город на Дальнем Востоке России, название которого означает Free), напомнили нам истовых молодых коммунистов, которые в советские времена получали разрешение посещать Запад. "Политика Путина отражает интересы всего народа - наши интересы, - говорит Лена, мать двоих детей. - Мы работаем на железной дороге, и мы чувствуем, что что-то делается. Мы видим инвестиционные проекты, которые сейчас есть, и они распространяются до 2030 года".

Но за кого будут голосовать Лена и ее коллеги - за Медведева или за Путина, который собирается перейти на пост премьер-министра и, по сути, останется решающей силой? "За Медведева как за преемника Путина", - говорит Лена, помедлив.

Однако многие россияне, даже представители тех 70 с лишним процентов, которые говорят социологам, что одобряют деятельность президента, выражают не столько любовь или обожание, сколько несколько циничный прагматизм. "Все знают, что Медведев продолжит политику Путина. И в этом смысле ничего не изменится, - говорит Дима с Алтая. - Значит как минимум еще пять лет мы сможем жить тихонько и иметь в кармане немножко денег".

Многие трактуют историю России после распада СССР не так, как ее видят на Западе, - не как битву добра со злом за установление демократии, опирающейся на свободный рынок, битву, которая при Путине характеризуется частичным отступлением. Скорее этот период воспринимается как широкомасштабная и ожесточенная борьба между группами политиков, бизнесменов, сотрудников спецслужб и - особенно в 1990-е годы - организованными преступными группировками за контроль над промышленными активами и природными богатствами страны, причем все эти группы часто срастались между собой. Считается, что группа, которая выбилась наверх и сегодня восседает в Кремле, по крайней мере приструнила российских олигархов - перевернув вверх тормашками иерархию ельцинских времен - и обеспечила кое-какие социальные блага.

"Все знают: находясь у власти, Путин разобрался с олигархами, а Россия разобралась со своими целями. Ничего хорошего не будет, если придет кто-то другой и начнется новый передел собственности", - говорит Дима.

Такая точка зрения предполагает определенное сочувствие к Михаилу Ходорковскому, который когда-то был богатейшим человеком России, а сегодня сидит в тюрьме в сибирском городе Чита за мошенничество и уклонение от уплаты налогов, причем вновь находится под судом по обвинению в хищении 30 млрд долларов из средств нефтяной компании ЮКОС. Несмотря на то, что многие считают сфабрикованными, по крайней мере, новые обвинения, в Ходорковском не видят настоящего политического заключенного. "Он просто не захотел сотрудничать с теми, у кого власть, или не захотел делиться", - говорит Виталий из Читы, водитель грузовика.

Даже некоторые из собеседников, которые признают недостаточную демократичность России, говорят, что тезис "при Ельцине в стране была демократия, а при Путине демократии не стало" - это весьма примитивный взгляд на вещи. Собственно, люди сравнивают парад одного кандидата, в который превратились президентские выборы в нынешнем году, с взлетом самого Путина к власти в 2000.

"Путин был преемником, которого подобрали точно так же, как сделал он сам", - говорит Сергей из Новосибирска. Как и многие другие рядовые жители России, он подозревает, что результаты президентских выборов 1996 года в России были сфальсифицированы в пользу Ельцина, который всего несколькими месяцами ранее отставал от Геннадия Зюганова, коммунистического кандидата, с непреодолимым, казалось бы, отрывом.

Как бы то ни было, многие считают, что тогдашняя избирательная кампания с активным использованием "административного ресурса" типа судов и милиции и подобострастной поддержкой Ельцина телеканалами, которые принадлежали олигархам, создала образец, который команда Путина развила и усовершенствовала. Разница лишь в том, что сегодня телевидение прямо или косвенно контролируется государством, а не олигархами.

Кроме того, многие россияне не видят достойной доверия группы лиц, которая могла бы стать альтернативой команде Путина. Правда, отчасти это надо отнести на счет кремлевской практики контроля над СМИ и притеснения оппозиции. Люди считают, что ни коммунисты, ни националисты из ЛДПР не способны управлять страной, хотя их лидеры Зюганов и Жириновский участвуют в выборах как формальные соперники Медведева.

Две либеральные партии 1990-х годов - "Яблоко" и Союз правых сил - слывут умирающими даже в глазах некоторых из их бывших членов. Вышеупомянутый Егоров, бизнесмен и член городского совета из Иркутска, в прошлом году перешел из "Яблока" в пропутинскую партию "Единая Россия" - отчасти потому, что "единороссы пытались что-то сделать". Козьмин, депутат законодательного собрания Иркутской области, вышел из СПС и сделался независимым депутатом. По словам Козьмина, России нужна либеральная партия нового поколения, которая с большей готовностью признала бы ошибки, совершенные во время реформаторской программы "шоковой терапии" в 1990-е, и вину за такие события, как финансовый кризис 1998 года.

Очевидно, дефолт, объявленный Россией по 40 млрд внутренней задолженности в 1998 году, глубоко врезался в массовое сознание. Многие люди говорили нам, что они боятся нового кризиса - особенно в случае падения цен на нефть. "Люди думают, что будет дефолт или девальвация, или еще что-нибудь - дело только за временем", - говорит Виктор, имеющий во Владивостоке свою фирму по установке новых окон.

В Улан-Удэ - в 200 милях от границы с Монголией - мы побеседовали с бывшим главным редактором региональной независимой газеты "Информ Полис" Игорем Озеровым. Он говорит, что тут играет свою роль фатализм россиян. "После 1990-х население почувствовало некоторое улучшение, и люди просто этому радуются. Но в то же самое время они начинают нервничать. Дела идут хорошо на протяжении непривычно долгого времени", - смеется он.

Возможно, это лишь чаяния человека, который не питает большой любви к нынешней кремлевской власти, но Озеров уверяет: если случится кризис, система может оказаться более хрупкой, чем кажется.

"Если условия жизни ухудшатся, люди запросто отвернутся от Путина, от всего режима. Сегодняшнее одобрение может смениться реальной яростью: "Мы закрывали глаза на те выборы, которые вы устраивали, мы голосовали, как вам было угодно, мы закрывали глаза на историю с Ходорковским и так далее. А вы не смогли сделать так, чтобы высокие цены на нефть продержались, - поясняет Озеров. - В этом состоит опасность нынешней системы. Она очень сильно привязана к одному конкретному человеку".