Иностранная пресса о России и не только

Сближение Польши и Германии могло бы помочь ЕС по-новому взглянуть на отношения с Россией, полагает обозреватель The New York Times Джуди Демпси. На данный момент "старые" и "новые" члены Евросоюза относятся к России настолько по-разному, что переговоры заходят в тупик, поясняет она.

Новая концепция польско-германских отношений имеет ключевое значение, так как в прошлом на судьбы этих стран сильно влияла Россия, обычно посредством войны. Даже сегодня трехсторонние отношения Польши, Германии и России остаются сложными и бурными. Некоторые польские политики инстинктивно страшатся оказаться в германо-российском кольце и полагают, что Москва и Берлин принимают решения за спиной Варшавы, отмечает автор, ссылаясь на пример газопровода Nord Stream. Поляки опасаются, что, расширяя связи с Россией, Германия ставит собственные интересы выше европейских.

Канцлер Меркель развеяла страхи Польши относительно Nord Stream, но германская сторона не подает Варшаве никаких новых идей совместной работы с Россией, полагает журналистка. Тем временем правоцентристское правительство Дональда Туска в Варшаве стало проводить по отношению к России более прагматичную политику, чем предыдущий кабинет Ярослава Качиньского. Параллельно Польша стала активнее работать в Евросоюзе: министр иностранных дел Радек Сикорский считает, что это расширяет возможности по влиянию на восточных соседей и на проблему энергетической безопасности. "Стимулирование модернизации и демократизации, возможно, со временем повлияет на геополитическую ситуацию", - сказал он.

"Польша уже пошла на беспрецедентные уступки России", - комментирует автор создание польско-российского института для изучения убийства польских офицеров в Катыни и возрождение Межправительственной комиссии экономического сотрудничества. Возможно, когда-нибудь Россия перестанет воспринимать Польшу как вожака антироссийского лагеря в ЕС. Германия пока не отреагировала на шаги Польши к сближению с Россией. Если же возникнет новый польско-германский альянс, он сделает для Европы не меньше, чем сближение Франции с Германией после 1945 года, надеется Джуди Демпси.