Иностранная пресса о России и не только

Козырек, опущенный на глаза офицера полиции Джонни Лопеса, делает его похожим на героя комиксов. Вглядываясь в экран компьютера, он чувствует, как его мозг заполняется тихими голосами и шепотом, которые называют его никчемным и сумасшедшим. "Они идут за тобой", - предупреждает один из голосов. Галлюцинации то появляются, то исчезают из поля его зрения.

Офицеру Лопесу, входящему в группу из 30 полицейских города Феникс, демонстрируется ролик, воспроизводящий симптомы шизофрении. Это продолжается всего пять минут, однако офицеры вздыхают с облегчением, когда все заканчивается. Одна из участниц срывает наушники, откуда доносятся голоса. "Если бы пришлось слушать это все время, - признается сержант Барбара Александер, - я бы с ума сошла".

Психиатры и органы правопорядка используют устройство, призванное имитировать симптомы, характерные для душевнобольных. В этом видеосюжете зритель оказывается на месте человека, с которым во время поездки в автобусе случается приступ шизофренических галлюцинаций. Сюжет был снят компанией Janssen, подразделением Johnson & Johnson, выпускающим лекарства для шизофреников.

Возможность прочувствовать симптомы на себе должна позволить офицеру по-новому взглянуть на ситуации, которые нередко встречаются в их работе, ведь они все чаще сталкиваются на улицах с душевнобольными. Данная проблема стала особенно актуальной после закрытия государственных психиатрических клиник около 30 лет назад. Часть пациентов с соответствующими диагнозами попала в тюрьмы. По оценкам министерства юстиции, около 330 тысяч из 2,2 млн заключенных в стране страдают психическими заболеваниями. Выйдя из тюрьмы, обычно они вновь попадают туда - во многом из-за того, что на свободе никакой работы с ними не ведется.

Действия, которые усваиваются обычным полицейским в ходе обучения, зачастую не подходят при встрече с душевнобольным. Например, в полицейских академиях курсантов учат в потенциально опасной ситуации брать инициативу в свои руки и громко отдавать приказы, с тем чтобы внушить страх и шокировать человека.

Психически больные люди чаще всего реагируют на это враждебно. По статистике, в Лос-Анджелесе за 1994-1999 годы полицейские 37 раз стреляли в душевнобольных, убив 25 человек.

В настоящее время сотни полицейских управлений по всей стране стараются изменить такой подход. В Сан-Диего по некоторым вызовам офицеры выезжают вместе со специалистом-психиатром. В Арлингтоне, штат Техас, все патрульные офицеры и новобранцы проходят подготовку: изучают как симптомы болезни, так и возможные меры по оказанию помощи. В некоторых управлениях на вызовы, связанные с психически больными людьми, посылают офицеров, имеющих специальную подготовку.

Данная программа обучения полицейских была начата в 2001 году в продолжение аналогичной программы, осуществленной в Мемфисе, штат Теннеси, после убийства полицейскими психически больного. По прошествии пяти лет около тысячи полицейских прошли подготовку, и сейчас инструктаж по этой теме проходят даже диспетчеры службы 911 и тюремные надзиратели. Данная программа - одна из крупнейших в стране.

Подготовка полиции Феникса включает в себя имитацию симптомов шизофрении, когда, слушая множество голосов, офицер должен выполнять письменные задания. Проводятся занятия, в ходе которых офицеры учатся распознавать признаки заболеваний. Правоохранителей учат использовать в разговоре с психически больными людьми более мягкие выражения, которые с наименьшей вероятностью вызовут ответную агрессию. Полицейские изучают психические расстройства и беседуют непосредственно с пациентами психиатрических клиник. Один из них - студент Университета штата Аризона - рассказывает полицейским, что голоса звучат в его голове "каждый миг" вот уже 10 лет. "И говорят они не о погоде. Они говорят, что твоя жизнь бессмысленна, велят убить себя, - делится пожелавший остаться неназванным студент. - Эти голоса однажды велели мне убить своего друга. Я ему сказал об этом. Конечно, он испугался".

Его тут же забросали вопросами. "Какие слова раздражают тебя больше всего?" - спрашивает лейтенант Марк Хофки, этот вопрос явно занимает всех присутствующих.

"Шизик, - отвечает их собеседник, - Однажды полицейский назвал меня "шизик". Он добавляет, что когда с ним случается приступ, то использование силы лишь усугубит ситуацию. Лучше всего задавать вопросы, которые заставляют его сконцентрироваться. "Ты сегодня ел? Ты был у врача? Ты принимаешь лекарства?" - эти вопросы возвращают меня к реальности", - говорит он.

Двое офицеров, ведущих занятия, Ник Маргиотта и Дэвид Бьючемп, позже в этот вечер вышли на патрулирование пригородов Феникса, уделяя особое внимание бездомным, некоторые из которых страдают психическими расстройствами. Оба полицейских активно участвуют в программе помощи подобным людям. Следующие несколько часов они патрулируют район и заезжают к душевнобольным жителям, у которых узнают, исправно ли те посещают врача, проходят процедуры и принимают лекарства. Они убеждают бездомных, страдающих психическими заболеваниями, отправиться в приюты и добровольно принять врачебную помощь.

Поскольку душевнобольному человеку сложно найти крышу над головой, кроме как в тюрьме, они считают, что подобные поездки - основной способ предотвратить возможные преступления. Иногда они сами везут пациента на осмотр к врачу.

Психиатры одобряют участие полиции в работе с больными, однако опасаются, что правительство таким образом стремится переложить ответственность за судьбу душевнобольных на систему уголовного правосудия. Полицейские также с опаской относятся к новым обязанностям.

"Врачи, адвокаты, а теперь еще и психиатры - они хотят, чтобы мы следили сразу за всем", - говорит Чак Кентербери, президент Ордена полицейского братства, профсоюзного объединения, куда входит более 300 тысяч патрульных. Он поддерживает идею специальной подготовки, однако говорит, что общество "не должно надеяться или ожидать, что служащие правопорядка смогут сравниться с профессиональными психиатрами". Кроме того, добавляет он, эта подготовка не должна ставить под вопрос методы действия в случае возникновения угрозы для жизни.

Первым, к кому полицейские поехали в эту ночь, был их старый знакомый, облюбовавший район рядом с аэропортом. Сегодня он расположился на скамейке, рядом с которой стоят пять тележек из магазина, набитых мусором и безделушками. Бездомный, прикованный к инвалидной коляске, потому что его ноги поражены инфекций, при виде полиции попытался скрыться, однако офицер Бьючемп уже вышел из машины. Ранее несколько раз он пытался направить этого человека в приют, но тот отказывался, не желая бросать свои тележки и свою любимую вещь - старое чучело какого-то животного.

Чуть позже полицейские беседовали с еще одним знакомым, шизофреником, который также вез пожитки на тележке. Он разозлился, когда один из офицеров назвал его "бездомным". Бездомный вот уже 27 лет, он заявляет: "Я не хочу уходить с улицы".

Обычно офицеры ходят вдвоем, демонстрируя свою силу, однако сейчас Маргиотта держится в нескольких шагах позади, хотя и в пределах видимости, для того, чтобы собеседник не чувствовал себя в опасности.

Офицеры останавливаются еще раз, заметив худого мужчину, спящего на канализационной решетке возле электростанции. Маргиотта остался позади, а его напарник осторожно подошел к человеку и тихо обратился к нему: "Привет, мы не хотим тебе неприятностей. Просто смотрим как ты. Все в порядке?"

Оба заметили, что собеседник стал дергаться и стучать ногой - по словам Бьючемпа, это показатель психического расстройства или крайнего волнения. "Он очень старается сдержаться, делает это, просто чтобы стоять спокойно. Мы заставляем его нервничать".

Напарник делает шаг назад, давая человеку больше пространства, и оглядывает его. Оба полицейских видят, что у него нет больших пальцев на ногах - вероятно, это последствия диабета. Ему трудно ходить. Документов у него нет, но он говорит, что его зовут Смит. Говорит, что ему 30 лет, хотя на вид лет 50-60т. Ни разу за 20 минут разговора он не посмотрел на полицейских, хотя они еще несколько раз заверили, что никаких претензий к нему нет.

Поскольку его не обвиняют ни в каком преступлении и по внешнему виду не кажется, что он представляет опасность для себя и окружающих, офицеры не могут забрать его в участок или направить на принудительное лечение. Однако, пусть и с неохотой, он соглашается принять помощь социальных служб и врачей, если их вызовут полицейские.