Иностранная пресса о России и не только

Вы абсолютно спокойны за будущее Саудовской Аравии? Вас не волнуют воинственные заявления иранского президента Махмуда Ахмадинежада? Вы действительно доверяете политике энергетического национализма, которую проводит в России Владимир Путин? Вас совершенно не трогает всплеск популизма в Венесуэле и Боливии?

Эти страны - крупные производители нефти. Цена за баррель, редкость черного золота, приближение грозного "пик-ойла" (момента, после которого производство нефти в мире начнет неудержимо снижаться) внушили их руководителям или тем, кто хочет занять их место (например, исламистским партиям), что нефть - не только подарок судьбы, но и оружие. Поскольку все они сталкиваются с экономическими трудностями и/или ростом социальной напряженности, им очень хочется его применить.

Нефть стала не просто дорогой. Она стала еще и ненадежной. Достаточно, чтобы в нынешней напряженной ситуации кто-то из этих руководителей повернул кран - и мировой кризис обеспечен. Распрощайтесь с летними отпусками и автомобилем...

У поставленных под удар стран-потребителей есть два пути. Первый - силовое вмешательство с целью восстановления "безопасности снабжения". Так часто бывало в прошлом, и так поступили с Саддамом Хусейном во время первой войны в Заливе. Но сегодня военный путь, хотя он и не закрыт, во многом себя скомпрометировал. Вторая иракская война показала: даже мощной американской армии не удалось нормализовать добычу нефти на иракских месторождениях. Зато издержки налицо: обременительные для американцев военные расходы, рост терроризма, появление неисчерпаемого источника взаимных обид между Востоком и Западом.

Второй путь - успокаивать себя мыслью о том, что руководители стран-производителей являются разумными людьми: закрыв кран, они лишают себя доходов и обрекают свои народы на несчастья. Нефтяное оружие - это оружие сдерживания, которое используется лишь в качестве угрозы, никогда не приводимой в исполнение.

Увы, достоинство этого мирного пути сегодня перечеркнуто тремя обстоятельствами: 1) прецедентом Украины, в отношении которой Путин привел в исполнение угрозу газового эмбарго за то, что эта страна мало платила, но прежде всего за то, что она "строила глазки" Западу; 2) сомнениями в том, что Китай в случае кризиса проявит солидарность; 3) эволюцией "нефтяной планеты". В 1960 году западные компании (мэйджоры) имели доступ к 85% мировых запасов нефти. Сегодня их доля сократилась до 16%. Остальная нефть находится в руках национализированных фирм (Aramco, "Газпрома", Petróleos de Venezuela и др.), бразды правления в которых держат в руках главы государств.

Нефть и раньше не была всего лишь сырьем, но сегодня для мирного времени она политизирована как никогда. Нефтяной национализм уменьшает возможность торга для стран-потребителей, но он имеет и негативный ценовой эффект: с 1998 года и до прихода к власти Уго Чавеса добыча нефти в его стране сократилась на 46%. В Иране нефтедобыча снизилась с 7 до 4 млн баррелей в день. В общей сложности снижение добычи достигает 7,8 млн баррелей в день - это столько же, сколько потребляют Германия, Франция, Италия и Испания вместе взятые, считает Джулиан Ли из лондонского Центра глобальных энергетических исследований (CGES). Так что не спрашивайте, почему цена барреля подскочила до 75 долларов...

Энергетическая безопасность станет центральной темой на саммите "большой восьмерки", который состоится в июле в городе Путина - Санкт-Петербурге. Учитывая это, европейский комиссар по торговле Питер Мендельсон в пятницу высказал в интервью Wall Street Journal предложение, которое может изменить соотношение сил: распространить на энергетику правила ВТО, действующие в отношении любой остальной продукции - от маек до фасоли. Это означало бы, что транзит будет признан абсолютным правом страны (трубопроводы станут неприкосновенными), инвестиции будут защищены, а споры будут разрешаться в Женеве.

Пока это всего лишь идея, высказанная блестящим экономистом, бывшим советником Тони Блэра. Ничего подобного не стоит на повестке дня ни ВТО, ни "восьмерки". Но такой вариант вернул бы странам-потребителям возможность говорить на равных со странами-производителями. Вступление в ВТО (а Россия является кандидатом) дает преимущества, но оно могло бы налагать на вступившую страну обязанность соблюдать определенные нормы в вопросе о нефти и газе. В обмен, добавляет Питер Мендельсон, "Газпрому" можно было бы разрешить приобретать газораспределительные сети в Европе, что сегодня вызывает оправданные опасения.

Привилегированный статус черного золота в результате, несомненно, пострадал бы, но в конечном счете это послужило бы защитой и для стран-производителей (читай: их народов) от больших глупостей национализма.