Иностранная пресса о России и не только

У многих из нас есть вопрос или загадка, которая много лет не выходит из головы.

В моем случае это мертвые птицы. Куда они деваются? Почему земля под деревьями не усыпана трупами наших пернатых друзей, чей жизненный срок подошел к концу? И не кажется ли вам, что время от времени могли бы появляться новости о людях, пострадавших от внезапного удара по голове в связи с падением вороны или какой-то похожей на нее птицы, перенесшей инфаркт в полете?

Однако, судя по всему, ничего такого не происходит. Почему? Что, эволюция наделила почивших птиц способностью к биоразложению? В ноябре к моей неподдельной радости в разделе "Последнее слово" журнала New Scientist, где обычно читатели задают вопросы эзотерического характера, на которые ученые дают ответы, фигурировала эта загадка. Увы, она так и осталась неразрешенной.

Не меньшая загадка - по какой причине Евросоюз так доволен собой. Вакханалия по поводу 50-летия, устроенная в прошлые выходные в Германии, представляла собой одиозное зрелище. Это была политкорректная современная версия "Лагеря из золотой парчи" (место встречи Франциска I и Генриха VIII в 1520 году, названное так из-за пышных декораций. - Прим. ред.). То, что одним из выставленных к юбилею экспонатов была коллекция пирожных из 27 стран-членов, оказалось на удивление уместным, учитывая то, что ЕС разделяет отношение Марии Антуанетты к своим "гражданам". Было странно видеть политических лидеров, которые вели себя так, словно присутствовали на вечеринке в честь дня рождения какой-то знаменитости.

Хотя это мероприятие символизировало коллективный отрыв от реальности, оно содержало в себе некий посыл в виде образцово-показательной "Берлинской декларации", которая вчера была формально принята. Наследникам Томаса Джефферсона нет нужды опасаться соперничества с этой стороны.

Декларация, написанная напыщенным слогом, содержит в себе почти комичные примеры иносказаний. Она начинается с заявления о том, что "Европа на протяжении многих веков представляла собой Идею" (а некоторые из нас думали, что это географически отделенная часть суши). Потом она стремительно переходит к утверждению, что "Европейский союз позволил нам жить в мире и благосостоянии" (Германия перестала нападать на Францию), и "мы должны благодарить свободолюбие народов Центральной и Восточной Европы за то, что противоестественный раскол Европы сегодня наконец преодолен" (жаль, правда, что прошло целых 15 лет после падения Берлинской стены, прежде чем вас пустили, ну да ладно).

Затем декларация переходит к части, где говорится следующее: "только сообща мы сможем сохранять нашу европейскую социальную модель в будущем" (мы скорее готовы мириться с безработицей, чем примем на вооружение что-то, что отдает американской экономикой). Она заверяет, что "Европейский союз будет продолжать в будущем существовать на основе открытости" (если, конечно, вы не Турция, в случае чего дверь для вас будет надежно закрыта).

Самые значимые строки в этой помпезной декларации расположены ближе к концу. Вот они: "Мы должны продолжать освежать и обновлять политическую форму Европы. Вот почему через 50 лет после подписания "Римского соглашения" мы сегодня объединены целью достижения новой общей основы для Евросоюза до выборов в Европарламент в 2009 году. Потому что мы знаем: Европа - это наше общее будущее".

Эти слова должны были наполнить в частности Гордона Брауна ужасом (и не только потому, что последнее предложение начинается со слова "потому", что сомнительно с точки зрения грамотности речи). За два года, прошедших после того, как избиратели Франции и Голландии проголосовали против европейской конституции, Европа была для британской политики сродни мертвой птице - то есть где-то существовала, но ее не видели. И любой здравомыслящий премьер-министр Великобритании должен хотеть, чтобы так оно и оставалось. Сейчас начнется реальная борьба по поводу того, должна ли Европа попытаться принять "урезанную конституцию", как предлагает канцлер Германии Ангела Меркель, или она должна вместо этого выступить за "мини-договор". Если этот спор пойдет не в том направлении, то правительство Брауна вскоре столкнется с серьезными неприятностями.

Урезанная конституция и мини-договор на первый взгляд кажутся похожими вещами. На самом деле это не так. Различие между ними близко к разнице между человеком, который уменьшается в весе, и человеком, который уменьшается в росте. Урезанная конституция сохраняет амбиции конституции, которая только подверглась более интенсивному редактированию. Она сохраняет в себе атрибуты попытки установить авторитет ЕС над входящими в него странами. Мини-договор не так радикален. Он касается внутренних аномалий - договор предполагает прекращение практики переходящего полугодового председательства, реформирование весов голосования, которые, предположительно, слишком сильно склоняются в пользу Польши, и замену должности "представителя" ЕС по международным делам должностью "министра иностранных дел".

Я не уверен, что даже мини-договор так уж нужен. Переходящее председательство в ЕС, возможно, не самый эффективный метод, но он является воплощением принципа равенства между всеми членами ЕС вне зависимости от их размеров и населения.

После всего, через что за последние пять столетий прошла Польша, когда ее народ либо обманывали, либо подавляли, некоторый перевес в ее пользу при голосовании в ЕС не кажется таким уж возмутительным. Что до должности министра иностранных дел ЕС, опыт показывает, что кто бы его ни занимал, ему главным образом придется выучить, как говорить "с одной стороны, а с другой стороны" на разных языках.

Несмотря на это, я признаю, что мини-договор все же предпочтительнее урезанной конституции, и его внутренний эффект будет далеко не таким взрывным. Любой документ, похожий на конституцию, должен быть представлен для голосования населению, и это означает кровавую бойню для министров. Могут звучать призывы к тому, чтобы мини-договор тоже выставить на голосование, но это едва ли покажется многим обоснованным решением. Правительство легко может заявить, что решение о мини-договоре должен принимать парламент.

Исход событий очень сильно зависит от выборов президента Франции. Если там победит Николя Саркози, то у Брауна появится сильный союзник в этой битве. Если президентом станет Сеголен Руаяль или Франсуа Байру, то позиция Ангелы Меркель усилится. Конституция ЕС еще не мертва. Она может снова появиться в поле зрения гораздо быстрее, чем кто-то мог бы предположить.