Иностранная пресса о России и не только

Папа вместо Буша: антиисламизм в Германии получает распространение

В очередной раз, теперь уже в дни пятой годовщины террористических атак 11 сентября 2001 года, многие задаются вопросом: существует ли что-то такое, чему остальной мир может поучиться у США в плане в борьбы с терроризмом? Ответы на этот вопрос, так же как и в предыдущие годы, все больше отрицательные. Войны в Афганистане и Ираке, "Закон о борьбе с терроризмом" (Patriot Act), Гуантанамо и "Абу-Грейб" - все это, скорее, приводит в ужас. Но затем Папа Римский Бенедикт XVI выступает с пресловутым докладом в университете Регенсбурга - и вдруг в сознании всплывает положительное исключение из правил: сам президент США, Джордж Буш.

Он, который так часто подвергается критике за свое "красноречие", через несколько дней после трагических событий 11 сентября отправился в Исламский центр в Вашингтоне и заявил: "Лицо террора - это не настоящее лицо ислама. Ислам - миролюбивая религия. Мы не воюем с исламом". Те же слова Буш повторяет и сегодня. Как никто другой, американский президент проводит четкую границу между исламом и исламизмом, верой и фанатизмом. Его упрекают в этом даже в его собственном лагере. Консервативная интеллигенция протестует так же, как проповедники-евангелисты Джерри Фалуэлл ("Мухаммед был террористом") и Франклин Грейм ("Ислам - это зло").

Мы против вас, борьба между культурами, война между религиями - не это ли главное послание Усамы бен Ладена? Именно такого восприятия конфликта он и добивается. Причем успешно, в том числе и в Европе. Еще перед событиями 11 сентября в Нидерландах вышла книга Пима Фортейна "Против исламизации нашей культуры". В августе 2001 года Фортейн говорил: "Я рассматриваю ислам как чрезвычайную угрозу, как враждебное к нам общество". В мае 2002 года этот политик был застрелен одним активистом экологического движения - а в ноябре 2004 года был избран телезрителями самым великим голландцем всех времен.

Идеи Пима Фортейна охватывают и Германию. Недавно Welt опубликовал интервью с востоковедом Хансом-Петером Раддатцем. Он недвусмысленно высказался о том, о чем Папа в своей регинсбургской речи, казалось, только намекнул: только из-за своей веры мусульмане больше склонны к насилию, чем немусульмане. Правоверных мусульман, по мнению Раддатца, следует отнести к так называемым "духовным клонам". "Люди, живущие во власти доктрины, не имеют альтернативы агрессии, в случае если они сталкиваются с критикой".

Агрессивная природа мусульман, неспособность воспринимать критику, склонность к обидчивости и их отсталость: вот совокупность факторов, из которых и произрастает антиисламизм. О противнике теперь судят не по его поступкам, а по его вере, идентичности. После выхода "9/11" на Западе заговорили о том, что террористы ненавидят нас не за то, что мы делаем, а за то, что мы из себя представляем. Сейчас врага бьют его же оружием, но только не с помощью террора, а под прикрытием аналитики.

Террор, зверства исламских боевиков в Судане, отсутствие свободы слова и вероисповедания, угнетение женщин, бичевание гомосексуалистов, антисемитизм и речи фанатиков - все это имеет место в арабском мире. Зачастую, как, например, во время карикатурного скандала, всякие пустяки становятся жестоким инструментом. В Сомали из-за речи Папы была убита итальянская монахиня. Но все это вовсе не означает, что главным подозреваемым становится вторая по величине мировая религия.

Тот, кто ставит на карту против ислама такие наши достижения, как отказ от насилия, демократию, эмансипацию и права человека, соблазняется современной формой изоляции. Ее жертвами могут стать и читатели "Эммы", и сторонники Amnesty, и поклонники Папы.

Для молота любая проблема что иголка. Тот, кто видит различия между исламом, мусульманами, исламистами, арабами, иммигрантами и террористами, вызывает смех у тех, кто считает, что может защитить свои ценности, обобщая образ врага. В итоге они представляют антиисламизм в форме "левых" эмансипационных дискуссий о правах человека.

Джорджу Бушу до сих пор удавалось противостоять этому искушению. Папе бы стоило в этом у него поучиться.