Иностранная пресса о России и не только

Всю неделю Эндрю Мейер и Майкл С. Мойнихэн беседуют о России после холодной войны. Сегодня вопрос поставлен так: следует ли миру готовиться к эре растущей гегемонии России? Как следует реагировать Соединенным Штатам и их союзникам? Эндрю Мейер утверждает, что самое заветное желание Путина - стать частью "цивилизованного мира". Майкл С. Мойнихэн говорит, что, по-видимому, сближение с Западом больше не является главной целью России

Путин жаждет, чтобы Запад принял его на равных

"За": Эндрю Мейер

Воистину чудна геополитика в XXI веке! На этой самой неделе, когда демократы выдвинут афроамериканца кандидатом в президенты, о чем спорим мы с тобой, Майкл? О России! Еще сюрреалистичнее тот факт, что американо-российские отношения вновь оказались в центре внимания из-за какой-то отдаленной провинции, о которой до августа нынешнего года в Америке почти никто не слышал - разве что лингвисты, специализирующиеся на вымирающих языках, да военные аналитики, отслеживающие вялые вооруженные конфликты. Южная Осетия настолько мала, что ее даже не стоит называть "провинцией". Это не более чем маленький городок, застроенный советскими шлакобетонными домами, - ныне разрушенный почти до основания - да пестрое лоскутное одеяло из деревень, населенных пастухами.

Тем не менее, боевые действия в этих местах попали в заголовки газет, установили в отношениях между Москвой и Вашингтоном самый "прохладный мир" со времен, когда Рональд Рейган обронил ругательное словосочетание "империя зла", и склонили чашу весов в пользу Джо Байдена - этого нахального молодого проводника "перемен".

Как мы к этому пришли? Что ж, Майкл, если мы сможем разобраться в этом вопросе до пятницы, то сможем приступить к поискам ответа на вторую часть сегодняшнего вопроса: "Что предпринять Соединенным Штатам в этой связи?"

Действительно ли Россия намерена распространить свое могущество за пределы собственной территории и возродить СССР во всей его мощи и шири? Несомненно, Россия премьера Владимира Путина действительно вновь крепнет. Но Россия раздувается от гордости не только благодаря триумфу в Грузии.

Пока Запад отводил от нее взгляд, Россия выбралась из глубочайшей ямы. Десять лет назад - 17 августа 1998 года, в день, прозванный "черным понедельником" - российское государство девальвировало свою валюту, объявило дефолт по своей задолженности и опозорилось. Забудьте о среднем классе: новорожденное сословие бизнесменов - новое поколение банкиров, юристов, владельцев парикмахерских салонов и производителей самолетов - в одночасье прогорело. Россияне поспешили в магазины с пакетами, набитыми почти обесценившимися рублями.

Что произошло после краха? Прежде всего Россия "слезла с иглы" импорта, который почти моментально исчез. Затем подвалила колоссальная удача - резкий взлет цен на нефть, а затем война, затеянная американцами в Ираке. Конечно, отставной подполковник КГБ не может объявить своей заслугой ни первое, ни второе. Но возрождение экономики будет не только наследием, которое оставил преемникам Путин, - оно войдет в историю как один из самых ярких случаев "возвращения на сцену" в истории.

Мы можем цитировать слова Путина о том, что утрата СССР была трагической потерей, и если я отыщу в своем компьютере мой список путинизмов, вы ознакомитесь с его ностальгией по советским временам и юмором уличного мальчишки. Но прежде всего Путин реалист. Он никогда не обещает больше, чем может дать, как любили говорить его бывшие друзья из Госдепартамента США. И хотя у него есть талант куда-то смываться, когда происходит что-то плохое, он редко таит свои намерения.

Путин пришел к власти на гребне второй чеченской войны - пожалуй, самого жестокого натиска, который видела Европа со времен Второй мировой войны (слово "пожалуй" относится к географическому местоположению этой области, а не к масштабам кровопролития). Выслушай меня внимательно, Майкл: я отнюдь не апологет Путина - думаю, это совершенно ясно из моих книг и статей о его режиме. Но в конечном итоге самое заветное желание Путина, затаенное в его ледяном сердце, - это войти в то, что он и его соотечественники с тоской называют "цивилизованным миром". Так вкратце обозначаются неславянские страны, которые могут похвастаться мощными культурными традициями, прочными институтами и экономикой, которая не рушится в одночасье. Другими словами, Европа и США.

Следует ли нам этого бояться? Тем более во времена, когда у НАТО больше не хватает духу следовать букве своего собственного устава?

Эндрю Мейер был московским корреспондентом журнала Time. Недавно вышла его новая книга "Пропавший шпион: американец в секретной службе Сталина"

Имея дело с Россией, надо быть осмотрительным

"Против": Майкл С. Мойнихэн

Эндрю, ты привел лаконичное - и крайне необходимое сейчас - описание экономических кризисов в России при Ельцине. Пытаясь поместить политическую ситуацию в России в надлежащий контекст, бесчисленные эксперты и наблюдатели за Кремлем употребляют слово "унижение", рисуя портрет страны, которая жаждет вновь утвердить свою мощь после распада советской империи, а также кровавого бандитизма и капиталистического кумовства 1990-х годов. Россию унизили, и теперь она сводит счеты. Что ж, результаты социологических опросов в регионе указывают на тревожный размах ностальгии по Советскому Союзу, но намного вероятнее, что семь лет экономического роста (опирающегося на высокие цены на нефть) и формирование среднего класса куда лучше объясняют популярность путинского бренда авторитарной демократии и агрессивной внешней политики.

Несомненно, это улучшает возможности России по восстановлению контроля над собственными окрестностями (к которым в период холодной войны относились, в том числе, Ближний Восток и Африка), как мы уже наблюдали во время второй чеченской войны, выборов на Украине в 2004 году, а теперь и во время вторжения в Грузию. Кроме того, как уже отметили бесчисленные обозреватели, кремленологов преследует отчетливое чувство дежавю, хотя текущая ситуация в Грузии, вопреки мнению госсекретаря Кондолизы Райс, ни в чем не аналогична советскому вторжению в Чехословакию в 1968 году или в Афганистан в 1979-м.

Возможно, это очевидно, но повторить стоит: в 1979 году гегемония России включала в себя непосредственную власть над Восточной Европой, Кавказом, Прибалтикой, а также опосредованную власть над другими "братскими" социалистическими движениями, союзниками и партизанами в Никарагуа, на Кубе, в Южном Йемене, Сирии и Анголе. Поэтому, если, говоря о "гегемонии" России, мы сравниваем ее с недавним советским прошлым, я бы заметил, что сейчас ситуация не столь отчаянная.

Произошло бы все это, если бы Грузия уже вошла в НАТО? Вот интересная тема для альтернативной истории, привлекающая внимание к одному из твоих главных аргументов, Эндрю. Ты говоришь, что Путин реалист (в этом я с тобой согласен) и что он жаждет, чтобы Запад признал в нем равного. В последнем я не очень уверен. И тут возникает интересный вопрос: если бы Грузия была членом НАТО, удержала бы Путина его тяга к Западу от резких ответных мер?

Верно, что после 11 сентября Путин первым выразил свои соболезнования и предложил Америке помощь в борьбе с исламским терроризмом (хотя задним числом это больше похоже на циничный план добиться, чтобы Запад одобрил его войну с чеченскими сепаратистами). Нам также памятны эти теплые первые встречи с тогдашним премьер-министром Великобритании Тони Блэром и те дни, когда президент Буш заглянул в голубые глаза Путина, что смотрят так душевно, и увидел перед собой человека, который любит свободу. (В своей новой книге об убийстве российского диссидента, экс-разведчика Александра Литвиненко Ален Кауэлл приводит обескураживающее высказывание Буша во время того же визита Путина в США: тогда американский президент провозгласил, что Путин - "реформатор; человек, который любит свою страну не меньше, чем я - свою, человек, который любит свою жену не меньше, чем я - свою; человек, который любит своих дочерей не меньше, чем я - своих". Возможно, то была отсылка к той кошмарной песне Стинга, где поется, что русские "тоже любят своих детей"). Можно обоснованно утверждать - ты тоже на это намекаешь - что после войны в Ираке и повышения цен на нефть Путин сильно утратил интерес к сотрудничеству с США.

Что до того, как следует реагировать Америке, я лично в незавидном положении - я - по крайней мере, пока - разделяю осмотрительную позицию администрации Буша. Единственная разумная позиция для Вашингтона сейчас - это поддержать суверенитет бывших республик СССР, осудив военные действия России и поддержав вступление Грузии в НАТО. Россия это знает, а потому не спешила выводить войска из Грузии. Собственно, если верить последним сообщениям, российские военные укрепляют свои позиции в Поти - портовом городе на Черном море, который находится не в Южной Осетии и не в Абхазии (другой области, отколовшейся от Грузии). Другими словами, игнорируйте агрессивные статьи Джона Болтона и не ослабляйте нажима по дипломатическим каналам.

Поскольку я некоторое время прожил в регионе, мне хочется также особо остановиться на действиях стран Балтии. Хотя на дипломатическом уровне подобные действия ничего бы не дали, через несколько дней после российского вторжения лидеры Эстонии, Латвии и Литвы сформировали свой собственный мини-аналог НАТО, приехав в Тбилиси, чтобы продемонстрировать свою поддержку. Когда российские хакеры нарушили работу сайтов некоторых грузинских министерств, эти сайты почти немедленно появились на эстонских серверах.

Отмечу напоследок еще одно: как ты упоминаешь, Эндрю, есть масса жутковатых примеров ностальгии Путина по СССР, которых, думаю, мы на этой неделе еще коснемся. Позволь мне привести здесь мой любимый: вскоре после того, как Путин сменил Бориса Ельцина в президентском кресле, он с большим шумом выступил на торжественном открытии мемориальной доски, которая вновь появилась на здании на Лубянке - штаб-квартире ФСБ. Эта доска увековечивает память об экс-генсеке Юрии Андропове - высоко оценивается его служба, с придыханием сообщается, что он был "выдающимся политическим деятелем". Я лично предпочитаю помнить Андропова не в качестве дряхлого, тяжело больного лидера, который пришел на смену Леониду Брежневу, а как главу КГБ, который руководил подавлением восстаний в Венгрии и Чехии. Возможно, обожествление коммунистического тирана типа Андропова еще не указывает на появление нового СССР, но и уверенности в завтрашнем дне оно точно не вселяет.

Майкл С. Мойнихэн - младший редактор журнала Reason