Иностранная пресса о России и не только

Он заглянул в душу Владимира Путина и нашел там нечто, что пришлось ему по вкусу. Еще он успел продемонстрировать свое техасское ранчо королю Саудовской Аравии Абдалле, обсудить вопросы экономики с президентом Китая Ху Цзиньтао и съездить в Грейсленд с тогдашним японским премьером Дзюнъитиро Коидзуми.

Президент Буш активно, больше, чем кто-либо из его предшественников, вкладывался в попытки завязать надежные отношения с ключевыми иностранными лидерами. Но разразившиеся на излете его президентского срока кризисы в Грузии и Пакистане заставляют нас переоценить персональные способности Буша как дипломата в худшую сторону. Уходящего президента критикуют за то, что он избрал слишком личный тон в отношениях с российским премьером Путиным и с покинувшим на прошлой неделе пост президента Пакистана Первезом Мушаррафом.

По мнению многих экспертов по России, Буш не понял истинных намерений и характера российского лидера. "Он дал Путину неверную оценку", - говорит профессор Стэнфордского университета Майкл Макфол, советник по российской политике в предвыборном штабе сенатора Барака Обамы. Уже на раннем этапе Путин, по словам Макфола, избрал "весьма очевидную генеральную линию по свертыванию демократии", но и "когда появились другие основания полагать, что его первоначальная оценка Путина оказалась неверной, (Буш) был склонен пропускать эту информацию мимо ушей".

Другой пример касается Ирака. Буш провел невероятное количество часов, общаясь с премьер-министром Нури Аль-Малики, особенно по видеоконференц-связи, в попытках сделать из него настоящего демократического лидера - и все это несмотря на убежденность некоторых помощников Буша, что его старания - это пустая трата времени. Возможно, эти усилия и принесли плоды, в том смысле, что растущая уверенность Аль-Малики в себе теперь осложняет усилия Буша по подписанию окончательного договора относительно будущего американского военного присутствия в Ираке.

"Малики показал себя более значительным лидером, чем думали в окружении Буша, - говорит Деннис Росс, чиновник Госдепа при Клинтоне и Буше-младшем, сейчас работающий советником штаба Обамы. - В прошлом году все в администрации, с кем бы я ни говорил, высказывали мнение, что Малики должен уйти. Не похоже, чтобы Буш прислушался ко всеобщей точке зрения".

Работники Белого дома говорят, что Буш в отношениях с мировыми лидерами ведет агрессивную, но реалистичную политику. "Хотя зачастую политические процессы развиваются не совсем по тому пути, по которому нам хотелось бы, с другой стороны, могло бы быть гораздо хуже, если бы у президента с некоторыми из этих лидеров не были налажены хорошие рабочие контакты", - говорит пресс-секретарь Совета национальной безопасности Гордон Джондро.

Бывший госсекретарь Генри Киссинджер не согласен с общепринятым мнением, будто Буш неправильно распознал Путина. По его словам, у президента с самого начала хватило проницательности, чтобы оказать российскому лидеру уважение и постараться заручиться с его стороны готовностью к сотрудничеству по ряду вопросов. Однако они оказались разделены глубокими разногласиями по некоторым проблемам, таким как желание США разместить в Восточной Европе систему ПРО и расширить НАТО вплоть до российских границ.

"Личные отношения могут кое-что добавить, но существуют основополагающие государственные интересы, уходить от которых нельзя, - сказал Киссинджер в интервью. - Ручаюсь, если вы спросите русских, то они предъявят вам длинную жалобу со списком тех вопросов, по которым они, с их точки зрения, пошли на сотрудничество с нами, а мы им мало что дали взамен".

Буш - далеко не первый президент, который попытался использовать собственные политические навыки с целью наладить связь с иностранными лидерами, а потом стал объектом критики за то, что подменил практичный расчет на благо государственных интересов личными отношениями.

Противники Франклина Делано Рузвельта полагали, что его взял в оборот советский лидер Иосиф Сталин. Точно так же Буша-старшего критиковали за просчет в отношении китайского лидера Дэн Сяопина во время кризисных событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. Билл Клинтон пришел к убеждению, что палестинский лидер Ясир Арафат перехитрил его в ходе безуспешных попыток добиться мира на Ближнем Востоке.

Несмотря на такого рода эпизоды, бывшие и нынешние помощники Буша свидетельствуют, что ему, похоже, очень нравится поддерживать отношения с зарубежными коллегами, и он уделяет существенное внимание раздумьям о том, каким образом лучше войти с ними в контакт. Возможно, самой успешной, с его точки зрения, оказалась связь, которую он наладил с Тони Блэром, ведь, будучи премьером Великобритании, он обеспечил твердую поддержку войны в Ираке - тем самым нанеся себе политический ущерб. В прошлом году Блэр ушел в отставку.

Что касается Ху Цзиньтао, то Буш в самом начале их знакомства, как рассказывают чиновники из американской администрации, во время разговора с этим на первый взгляд бесцветным партийным функционером попытался сменить тему и на одной из встреч спросил его, какова самая сложная задача, с которой тот столкнулся на посту китайского лидера. Говорят, Буш счел ответ Ху Цзиньтао отрезвляющим: создавать 25 млн рабочих мест в год. Эта беседа, по словам чиновников, расположила Буша к его китайскому коллеге и послужила укреплению их отношений.

Советник по вопросам национальной безопасности Стивен Дж. Хедли в недавнем интервью заявил, что избранная Бушем стратегия более агрессивного вовлечения китайского руководства во взаимоотношения (с Ху и его предшественником он встречался в общей сложности 15 раз) оказалась очень полезной, особенно в том, что касается дипломатии, направленной на свертывание северокорейской программы по разработке ядерного оружия. "Идея была в следующем: "Я буду привлекать лидеров к решению вопросов, я попробую наделить их полномочиями, одновременно побуждая их принять на себя часть ответственности", - говорит Хедли. - И это принесло плоды относительно Северной Кореи".

Согласно мнению многих, Буш сблизился и с Абдаллой: ему удалось спасти отношения с Саудовской Аравией. В этом деле он взял хороший старт за несколько месяцев до событий 11 сентября 2001 года - прежде всего в том, что касается уверенности саудовского лидера, что Буш утратил всякое чувство равновесия в своем подходе к палестино-израильскому конфликту.

Когда Абдалла и его свита в апреле 2002 года прибыли в Кроуфорд (штат Техас), чтобы встретиться с Бушем на его ранчо, отношения между лидерами были прохладные. В первые несколько часов разговор не клеился, рассказывает Роберт Джордан, который в то время был послом США в Саудовской Аравии и присутствовал на встрече. "Через некоторое время мы сделали перерыв, и президент сказал: "Почему бы нам не прокатиться на моем джипе", - вспоминал Джордан в майском интервью. Буш и Абдалла в компании переводчика объехали ранчо, добавляет Джордан, и, "вернувшись, они выглядели лучшими друзьями. Они оба светились".

Насколько подобная теплота личных отношений полезна для Соединенных Штатов, - вопрос спорный. Некоторые американские чиновники, к примеру, по-прежнему недовольны действиями Саудовской Аравии по пресечению финансирования мирового исламского терроризма, а также нежеланием этой страны оказать правительству Ирака более твердую поддержку.

Лесли Х. Джелб, бывший глава Совета по международным отношениям, считает, что Буш более наивен в личных отношениях с другим лидерами, чем прежние президенты США. Он упомянул встречу американского президента с Путиным в 2001 году, после которой он произнес свою знаменитую фразу о том, что заглянул российскому лидеру в глаза и "увидел его душу".

"Другие были куда большими реалистами, - сказал Джелб. - Этот Буш, звоня Путину, считает, что беседует с закадычным другом, а когда о чем-нибудь его просит, то рассчитывает, что тот это исполнит. (Путин) пошел в Грузию не из-за личных отношений с президентом Соединенных Штатов, а по другим соображениям".

Другое дело Мушарраф: даже чиновники из администрации полагают, что Буш недостаточно надавил на бывшего президента, чтобы заставить его разобраться с радикалами на афгано-пакистанской границе. "Мушарраф обаятельный, веселый, сообразительный... У них были отличные отношения, - рассказал один бывший сотрудник администрации. - Буш отлично умеет устанавливать личные отношения, но однажды установив их, он, как правило, отказывается переводить их в жесткий регистр".

Питер Д. Фивер, бывший сотрудник Совета национальной безопасности, подобные упреки отвергает. "Вот мой ответ: какова альтернатива? Покажите мне другого пакистанского лидера, который был бы более надежным союзником и смог бы обеспечить пакистанскому ядерному оружию большую безопасность? - задается вопросом Фивер. - То, чего мы добились от Мушаррафа, превосходит достижения команды Клинтона и, вероятно, превзойдет достижения следующей команды".