Иностранная пресса о России и не только

Иногда ленч завершается чашкой кофе в гостиной, а иногда - стопкой бренди на террасе. Но мой ленч с Михаилом Саакашвили завершился тем, что мы перешли в кабину вертолета Dolphin, где нам и подали десерт; тем временем вертолет устремился к военной базе в центре Грузии.

За столом на террасе в Тбилиси, столице Грузии, президент Саакашвили держался со спокойной любезностью. Когда же мы взмываем в воздух, он впадает в радостное возбуждение. Как только мы устраиваемся поудобнее в креслах с черной кожаной обивкой, он ставит на полную громкость диск Шарля Азнавура: звучит "Je N'ai Rien Oubliй". Президент говорит по-французски (это лишь один из множества языков, которыми он владеет). К тому же, как сообщил мне Саакашвили, Азнавур родом из Грузии.

Указывая рукой на сельский пейзаж под нами и стараясь перекричать стрекот винтов и голос Азнавура, Саакашвили объясняет: справа от меня виднеется Южная Осетия, область Грузии, которую контролируют сепаратисты, поддерживаемые Россией. "Нам не стоит подлетать к ней слишком близко, - смеется он. - В последний раз, когда я это сделал, они выпустили ракету по моему вертолету".

"Смотрите вниз, - продолжает он, - мы пролетаем над землями миллиардера Бориса Иванишвили. Он чокнутый, - говорит Саакашвили с нежностью. - Завез сюда жирафов и зебр: может быть, увидим, как они бегают".

Пощипывая виноград с грозди, поданной на десерт, я спрашиваю, много ли в Грузии миллиардеров.

"Человек 10", - говорит президент.

"И все они вас поддерживают?"

"Один был против меня, но он умер пару месяцев назад. В Лондоне", - президент сконфуженно улыбается - он сознает, что я должен был слышать обвинения, что он как-то причастен к кончине своего противника. Британская полиция, по-видимому, пришла к выводу, что этот миллиардер, Бадри Патаркацишвили, умер своей смертью. И все же после этого диалога у меня в голове окончательно выкристаллизовывается вопрос, беспокоивший меня за ленчем. Где я - на Западе или на Диком Западе?

Политическая миссия президента Саакашвили - доказать, что Грузия является частью Запада и что эта страна достойна стать уважаемым членом "евро-атлантического сообщества", и обеспечить это.

Грузия, вновь обретшая независимость в 1991 году после распада СССР, - это страна с древней историей и населением около 4,7 млн человек, примостившаяся на дальнем берегу Черного моря, граничащая с Турцией, Арменией и Азербайджаном. Но судьбу Грузии неизбежно предопределяют ее отношения с колоссальным соседом - Россией. В политическом плане главным источником головной боли для Саакашвили является то, что российская сторона поддерживает сепаратистов в Южной Осетии и другой, более крупной области Грузии - Абхазии. Грузинская сторона обвиняет российскую в ползучей аннексии части своей страны.

Саакашвили, которого люди именуют попросту "Миша", - это харизматичный здоровяк шести футов с лишним. В 1991 году, когда СССР не стало, ему было 23 года. Саакашвили происходит из семьи, где диссидентство и грузинский национализм вошли в традицию (его прадед, участвовавший в его воспитании, провел 15 лет в советском ГУЛАГе). Когда "железный занавес" рухнул, Саакашвили воспользовался случаем, чтобы попутешествовать и получить образование на Западе. Первая зарубежная страна, которую он посетил, - это Голландия, родина его жены Сандры, у них двое детей - Эдуард и Николоз. В иллюминатор вертолета президент показывает с огромной гордостью, как аккуратно теперь выглядят поля в Грузии: "Совсем как Голландия; я и мечтать не мог, что Грузия может так выглядеть".

Саакашвили изучал право в Страсбурге во Франции и в Колумбийском университете в Нью-Йорке, специализируясь на правах человека. В 1995 году он вернулся в Грузию, а к 2000 году стал восходящей звездой в правительстве Эдуарда Шеварднадзе, в прошлом министра иностранных дел СССР. Но, проработав всего год на посту министра внутренних дел, Саакашвили ушел в отставку. Он заявил, что коррупция в Грузии настолько сильна, что страна рискует оказаться под властью преступников. Этот шаг укрепил репутацию Саакашвили в Грузии и за рубежом, и, когда в 2003 году в стране произошло народное восстание, названное "революция роз", Саакашвили вознесся к власти.

Спустя пару месяцев, в возрасте 36 лет, он был избран президентом, получив 97% голосов. Когда я делаю удивленное лицо, услышав эту странную цифру, президент говорит, пожав плечами: "Я знаю, такое впечатление, будто я Мубарак какой-то, но тогда реальной оппозиции не было".

Теперь оппозиция определенно есть. В ноябре Саакашвили, былой лидер народного восстания, имел неприятный опыт массовых демонстраций протеста против его собственного правительства. К конфузу своих поклонников в Вашингтоне и Брюсселе, он закрыл частную телекомпанию. Однако в январе нынешнего года президент отчасти вернул доверие к себе, восстановив свободу прессы перед тем, как назначить досрочные президентские выборы, на которых он победил, получив всего 52%. Оппозиция утверждала, что результаты фальсифицированы, но международные наблюдатели одобрили выборы.

И все же фигура Саакашвили остается спорной. Мы встретились не в ресторане, который он выбрал, но в его недостроенном президентском дворце, венчающем гору над центром Тбилиси. Это новое здание со стеклянным куполом напоминает берлинский Рейхстаг. Я спросил, как бы между делом, не вызывает ли споров тот факт, что он тратит столько денег на президентский дворец, когда Грузия остается бедной страной, пусть и с быстрорастущей экономикой. "Это вызывало бы споры, если бы я больше ничего не делал, - отвечает он, - но мы также строим школы и больницы. Люди могут видеть, что жить становится лучше. А если чиновники работают в нормальных кабинетах, нормально оснащенных, то они скорее склонятся к тому, чтобы вести себя как приличные люди".

Мы садимся в машину, которая идет в середине кортежа из девяти автомобилей, и отправляемся на ленч в отель Kopala. В этот прекрасный весенний день мы усаживаемся на террасе, откуда открывается вид на реку Мтквари и древние церкви и крепости Тбилиси, сложенные из желтого камня.

Президента в ресторане ждут, так что нам не вручают меню, а сразу ведут к столику, который уставлен едой: салаты, оливки, два вида икры - черная и кричаще-оранжевого цвета. Все время, пока длится трапеза, подносят новые блюда: рыбу, шашлык из ягненка, колбасу со специями, которую Саакашвили убеждает меня попробовать. Он гостеприимный хозяин, уговаривающий меня пригубить и красные, и белые вина. Питье вина - в чем-то политический жест с тех пор, как в 2006 году Россия запретила импорт грузинских вин, чтобы оказать давление на правительство Саакашвили, которое президент Путин считает опасно-проамериканским.

Грузия неизбежно вынуждена жить, так сказать, в тени России. Но Саакашвили стремится создать для своей страны новые горизонты, чтобы она смотрела на Запад - на другой берег Черного моря, на остальную Европу и США. "Грузины, - говорит он мне, - всегда очень гордились тем, что были частью общеевропейского контекста: крестоносцы, крупные европейские торговые пути, борьба за Константинополь. Когда они участвовали в этом, то были счастливы. Они были не просто изолированной, отдаленной страной, но частью чего-то более масштабного".

Однако, хотя грузины уверены, что являются частью Европы, их братья-европейцы иногда испытывали в этом сомнения. "Вся история Грузии, - говорит Саакашвили, - состоит в том, что грузинские короли писали западным королям, прося помощи или понимания. И иногда не получали ответа".

Саакашвили - верный друг самого могущественного западного "короля", Джорджа Буша, но даже этого оказалось недостаточно, чтобы добиться главной внешнеполитической цели Саакашвили. На саммите НАТО в Бухаресте в начале апреля Грузия не смогла получить "План действий по членству в НАТО" (ПДЧ), за который ратовала, и была вынуждена довольствоваться расплывчатым обещанием, что ее примут в НАТО когда-нибудь. Однако Саакашвили четко заявляет, что Буш сделал все, что было в его силах: "На саммите НАТО в Бухаресте он по-настоящему за нас боролся. Когда я вошел в зал, у него был такой вид, точно он только что вернулся с перестрелки в Коррале (знаменитая схватка между шерифом и бандитами, произошедшая в 1881 году в Аризоне. - Прим. ред.), - лицо красное, он очень устал, просто выдохся".

Когда приносят все новые и новые блюда, я спрашиваю президента, не слишком ли он зависит от дружбы с Бушем. Что будет, когда Буш уйдет со своего поста?

По-видимому, для Саакашвили это не проблема. Джон Маккейн тоже его друг ("В 2003 он принес мне бронежилет, специально пришел с бронежилетом, чтобы его мне подарить"). Ну а демократы? Саакашвили отмечает, что Барак Обама и еще один сенатор недавно внесли в Сенат резолюцию в пользу приема Грузии в НАТО. А Ричард Холбрук, которого прочат в госсекретари в администрации Хиллари Клинтон, если ее изберут, - "уже давно мой хороший друг, настоящий гений".

С европейскими державами сложнее. Правда, Саакашвили явно испытывает теплые чувства к президенту Франции Николя Саркози: "В Бухаресте мы встречались за ленчем. Он производит огромное впечатление. Он очень необычный человек, нестандартный. Он человек страстный, его увлекают детали, которыми политики обычно не увлекаются. В определенном смысле мы с ним очень похожи по темпераменту. Для него это проблема, поскольку это не совсем европейская черта".

Саакашвили, очевидно, блестяще умеет завоевывать друзей и оказывать влияние на людей - и я чувствую, как капитулирую перед его обезоруживающим обаянием. Но его программа превращения Грузии в западную страну отнюдь не сводится к приобретению союзников и вступлению в организации. За время ленча он несколько раз отмечал, что в действительности намеревается осуществить план культурного преобразования страны - перехода от советского менталитета к западному.

"Мы родом из репрессивного общества, в котором царило беззаконие. Мы решили превратить его в свободное общество, где законы, однако, выполняются. Речь идет о двух сложных трансформациях сразу", - говорит Саакашвили. Он утверждает, что часть сопротивления ему объясняется всего лишь его настоянием на том, чтобы люди платили налоги: "Некоторые люди считают, что это гнет, они просто не привыкли к такому". Свобода, уверяет Саакашвили, это "намного более глубокое преобразование, чем провозглашение, что у нас будут свободные выборы".

Разговор сбивается на философские темы, приносят блюдо с фруктами. Мне кажется, что ленч идет к концу. Но тут мне поступает неожиданное приглашение. Президент отправляется инспектировать группу грузинских десантников, которые только что прошли годичный интенсивный курс обучения у израильских инструкторов. Не хочу ли я с ним отправиться?

"Возьмите с собой минеральную воду и фрукты", - советует он. Мы снова садимся в машину. Вдоль дороги в аэропорт спиной к нам выстроились полицейские, высматривая на горизонте признаки опасности. После 45-минутного перелета на вертолете мы прибываем на военную базу в горах. Президента провожают в подземный бункер, где офицеры израильской армии показывают ему видеофильм - вероятно, образцово-показательный обзор курса обучения, который они преподают грузинским военным. Это короткий фильм: солдаты катятся по снегу, перекрикиваются, обстреливают друг друга - и все под энергичную музыку. Когда фильм заканчивается, Саакашвили благодарит израильтян на иврите и отправляется принимать парад своих новоиспеченных десантников. Отдаются приветствия, звучат гимны и речи. Затем мы возвращаемся в вертолет.

Президент Грузии производит большое впечатление - он энергичен, умен, да к тому же убежденный либерал, но, гадаю я, как долго можно так жить, не впадая в манию величия? И как можно добровольно от этого отказаться? Саакашвили всего 40 лет. Когда мы вновь взлетаем, я спрашиваю, как долго он еще сможет занимать президентский пост. "Пять лет и два месяца", - отвечает он с симптоматичной точностью. А чем он займется после того, как сложит с себя полномочия? Прирожденный энтузиазм Саакашвили слегка гаснет. "Не знаю - поеду куда-нибудь читать лекции. Может быть, в Колумбийский университет".

Гидеон Рахман - главный комментатор-международник FT

Также по теме:

Спасти Грузию сможет только НАТО (Обзор прессы)