Иностранная пресса о России и не только

"Трудно писать о президентских выборах в России не потому, что их особо трудно понять, но потому, что в нормальных для подобных вещей выражениях это не описать", - пишет журналистка Маша Гессен в статье для The New Yorker. Есть кандидаты, но их имена могут появиться на бюллетенях только с разрешения Кремля. Есть кампания, но кандидатам позволяют появиться на телевидении, только если это дозволит Кремль. И потом есть еще и голосование, но его исход предрешен. "Другими словами, мероприятие, назначенное на 18 марта 2018 года, - это не выборы, но оно носит такое название", - подытоживает автор.

Перед россиянами стоит выбор - "голосовать" на "выборах" или бойкотировать их. Решение принять труднее, чем может показаться, отмечает Гессен. "Аргумент в пользу бойкота ясен: участие в очевидной клоунаде только придает легитимности ее организаторам. Сторонники участия, с другой стороны, утверждают, что выборы, пусть даже бутафорские, оказывают давление на режим, таким образом, создавая возможность перемен. Кремль идет на многое, чтобы обеспечить бессмысленность этого спектакля - так зачем облегчать ему работу?" - рассуждает автор.

Все те же аргументы приводились и ранее. "Шесть долгих лет назад, когда Путин обеспечил себе "избрание", двое из его самых выдающихся оппонентов - чемпион по шахматам Гарри Каспаров, ставший политиком, и опытный политик Борис Немцов - призвали к бойкоту. Но антикоррупционный блоггер Алексей Навальный выступил против этого призыва", - напоминает Гессен.

С тех пор Каспаров эмигрировал, Немцова убили, а Навального затаскали по судам, пишет она. Несмотря на давление, Навальный превратил свой антикоррупционный блог в обширную, профессиональную организацию, проводящую расследования, которая продолжает разоблачать коррупцию среди российских чиновников и публиковать обнаруженное. Тем не менее, организуемые им акции протеста не являются собственно политическим действием - каждый отдельный участник выходит на улицу, следуя призыву Навального, но все вместе они не действуют сообща, рассуждает автор. В этом году Навальный попытался зарегистрироваться как кандидат в президенты. "Если бы ему позволили проводить кампанию, он, наконец, смог бы создать из своих сторонников политическую организацию", - полагает журналистка.

Но еще до того, как Навальный попытался зарегистрироваться в качестве кандидата, ситуация осложнилась. Ксения Собчак, оппозиционная телеведущая и дочь бывшего политического ментора Путина, выставила свою кандидатуру, говорится в статье. "Ее выдвижение, похоже, имело печать одобрения Кремля: одним из отличительных признаков "выборов" является присутствие кандидата, очевидно, достаточно оппозиционного, чтобы придать этому спектаклю своего рода легитимность, но достаточно ручного, чтобы не представлять угрозу. Шесть лет назад эту роль сыграл миллиардер Михаил Прохоров, который в то время говорил мне, что его напрямую попросил вступить в политику сотрудник Кремля", - пишет Гессен.

Как только заседание избирательной комиссии закончилось, Навальный опубликовал предварительно записанный видеоролик с призывом к россиянам бойкотировать "выборы". Собчак ответила на это, процитировав сделанное им шесть лет назад заявление о бесполезности сидеть дома и возмущаться перед телевизором. "Выборы остаются единственным способом изменить что-либо", - написала она. Конечно, она предполагает, что существует способ изменить что-то в России, отмечает автор.