Иностранная пресса о России и не только

Когда Ариэль Шарон перенес в декабре первый инсульт, он сделал то, что редко совершают государственные лидеры, на которых внезапно обрушивается болезнь.

Премьер-министр Израиля Ариэль Шарон попросил своих врачей в больнице "Адаса Эйн-Керем" в Иерусалиме сообщать народу о состоянии его здоровья. Об этом рассказал доктор Шломо Мор-Йосеф, генеральный директор больницы "Адаса", в интервью, данном в Соединенных Штатах на прошлой неделе.

Врачи выполнили это указание 4 января, когда Шарон перенес второй трагический инсульт, после которого впал в кому. Он дышит самостоятельно, хотя подсоединен к механическому респиратору в целях предосторожности. Его семья и врачи молятся - вопреки всему - чтобы он пришел в себя и к нему вернулись некоторые моторные и мыслительные функции.

Следуя указаниям Шарона, доктор Мор-Йосеф и его команда оказались в роли, к которой их не готовили - они должны были сообщить общественности об опасном состоянии их знаменитого пациента, противостоять обвинениям в плохом уходе и обсуждать медицинские меры, о которых врачи обычно говорят только с родственниками.

"Разговоры о здоровье премьер-министра были для Израиля чем-то новым", - сказал доктор Мор-Йосеф.

Случай Шарона сложный, он включает в себя, в частности, проблему использования коагулянтов, считающейся одной из самых спорных в современной медицине.

Критики утверждали, что врачи Шарона ошиблись в некоторых своих решениях. Однако доктор Мор-Йосеф утверждает, что руководство больницы провело внутреннее расследование лечения Шарона на различных стадиях. Врачи клиники "Адаса" консультировались по телефону и электронной почте со специалистами в Израиле и других странах, сказал он. Специалист по коматозным состояниям доктор Джером Познер прилетел с Манхэттена специально для обследования Шарона.

"Мы считаем, что все было сделано правильно", - сказал доктор Мор-Йосеф.

Помимо мер безопасности, обязательных для премьер-министра, Шарон получал такое же лечение, как и любой другой пациент с теми же проблемами, сказал доктор Мор-Йосеф, добавив при этом: "Я не буду делать вид, что он получал такое же внимание".

По его словам, врачи Шарона еще "не дошли до точки, когда нам пришлось бы сдаться".

"Как врач, я могу сказать, что бороться за чью-то жизнь - это самое легкое, особенно при поддержке и понимании семьи, которая хочет, чтобы вы продолжали борьбу, даже если шансов на успех мало".

"Сдаться сложнее, чем продолжать борьбу за жизнь, - говорит он, - по различным психологическим и иным причинам".

"Поэтому мы продолжаем бороться. Мы не говорим, что никаких шансов нет, особенно учитывая, что он не подключен к аппарату искусственного поддержания жизни".

Частые появления на телевидении с выступлениями о состоянии здоровья Шарона сделали доктора Мор-Йосефа публичной фигурой в Израиле. Его роль пресс-секретаря стала последним поворотом в его карьере, за время которой он прошел путь от акушера до специалиста по гинекологическим онкологическим заболеваниям.

После первого инсульта доктор Мор-Йосеф предоставил обеспечение связи с общественностью лечащим врачам Шарона.

Однако в январе, рассказывает он, "как только я увидел, что его увозят в реанимационное отделение, я понял, что его состояние потребует от его заместителя Эхуда Ольмерта взять на себя обязанности премьер-министра". В тот момент он принял решение самому представлять врачей Шарона в прессе.

На следующее утро после второго инсульта Шарона доктору Мор-Йосефу позвонила жена Шарона Диана и представители правительства, так как распространились слухи о смерти премьер-министра.

Доктор Мор-Йосеф поспешил сообщить прессе, что Шарон жив и находится в отделении интенсивной терапии, и пообещал, что будет своевременно сообщать о любых изменениях в его медицинском состоянии.

Доктор Мор-Йосеф признается, что отдавал себе отчет, что "каждое его слово будет иметь огромное влияние на акционерный рынок Израиля, политическую арену страны и мнение в других странах региона о стабильности Израиля в этот период".

"Это означает, - говорит он, - что я должен был говорить языком, понятным моей маме, простому гражданину Израиля и нейрохирургу. В то же время пресса вглядывается в каждую деталь и обращает внимание на каждую ошибку".

Чтобы не допустить распространения ложных слухов и установить доверие с журналистами, доктор Мор-Йосеф заблаговременно объявил о переводе Шарона в другую больницу для проведения различных анализов.

Шарон не оставил волеизъявления о том, продлевать ли ему искусственно жизнь, так как это в Израиле не очень распространено. Доктор Мор-Йосеф сообщает сыновьям Шарона Омри и Гиладу все, что он собирается огласить на каждой пресс-конференции.

Ему приходилось в прошлом выступать на пресс-конференциях, рассказывая о последствиях терактов или несчастных случаев, однако это совсем иной опыт.

"В случае с Шароном, - говорит Мор-Йосеф, которому в самые напряженные моменты приходилось выступать перед 400 журналистами и 60 съемочными и звукозаписывающими группами, - речь идет об одном-единственном пациенте в одной палате одной больницы".

По требованиям журналистов, желающих получать своевременную информацию обо всех малейших переменах в состоянии Шарона, Мор-Йосеф предоставил им подробные сведения о внутричерепном давлении Шарона и объеме выделяемой мочи.

"Мы делаем это, потому что премьер-министр Шарон просил нас об этом, - говорит Мор-Йосеф, который чувствует себя пресс-секретарем правительства. - Это то же самое, что сообщать о состоянии пациента его семье, только в нашем случае семья - это весь мир".