Иностранная пресса о России и не только

Переодевшись в форму российского солдата, Эрик Буве наблюдает за российским наступлением с самого начала, а Лорен Ван дер Сток находился в обстреливаемом Грозном.

Их общая история началась в августе 1996 года. Тогда они находились в освобожденном чеченскими боевиками Грозном. Эрик Буве рассказывает: "Нам с Лореном Ван дер Стоком приходилось зарываться в ямы, чтобы укрываться от бомбардировок и огня снайперов. Однажды, мы увидели русских, которые собирали своих убитых. Появилась жительница города, гулявшая со своим малышом в самом центре апокалипсиса. Это был конец войны".

В конце 1999 года два фотографа вновь вернулись в Чечню. Ван дер Сток провел два месяца вместе с боевиками. Эрик Буве был единственным журналистом, который наблюдал за развитием российской наступательной операции с самого ее начала. Однажды в декабре они оказались в 5 км друг от друга. Буве сказал тогда: " Я восхищаюсь Лореном, но его поступок находится за гранью разумного".

В ходе пребывания в зоне боев не всегда можно получить зрелищные фотографии. Тем более ценны те снимки, которые им удалось сделать, находясь рядом с участниками боевых действий. Эрик Буве рассказал, что ему удалось попасть в Дагестан при содействии трех или четырех российских офицеров, которым он показал снимки российских спецназовцев, сделанных им в 1996 году. Переодевшись в форму российского солдата, Буве перебирался от одной части к другой, пряча фотоаппаратуру и делая снимки украдкой. Он ссылался на свои "контакты", и это ему помогало продвигаться вслед за войсками.

Лорен Ван дер Сток проник на территорию Чечни через границу с Ингушетией. Лишь через три недели он и еще двое журналистов сумели добраться до Грозного.

После окончания своей "очень, очень тяжелой" поездки, фотожурналист сделал следующее заключение: "С одной стороны, чеченцы объединенные в самостоятельные группы, они знают друг друга и подчиняются командирам секторов и центральному командованию. Они достаточно хорошо экипированы, хотя не имеют тяжелого вооружения. У них есть белые маскировочные костюмы для ведения боевых действий зимой и форма цвета хаки для условий леса. Их физическая выносливость вызывает удивление. У них очень высокий моральный дух и непреклонная вера, они идут в бой с хорошим настроением. С другой стороны, коррумпированная чеченцами российская армия. Половина офицеров едет в Чечню, чтобы увеличить в четыре раза свой заработок. Чеченцы смеются. Они говорят, что заранее знают о действиях русских на день вперед ".

Ван дер Сток вспоминает о том, как в нескольких метрах от убежища, где находился он сам и чеченские боевики с оружием, проехал российских танк: "Я испугался, а они не проявили ни малейшего беспокойства". Фотограф также рассказал историю об одном старейшине, который пьянствовал и вел переговоры с русскими, чтобы они не разрушали его поселок, а ночью он организовывал доставку оружия в Грозный.

Ван дер Сток попал в чеченскую столицу по каналу доставки оружия.

Этим каналом пользуются и для переправки тел погибших на родину. "Когда погибают два чеченца, русских гибнет больше сотни". Его поразил вид разрушенного Грозного: клубы черного дыма, огромные воронки от 500 - килограммовых бомб. Это - город-призрак. Жители укрываются в подвалах. Некоторые из них иногда покидают свои убежища. Корреспондент наблюдал за тем, как одна маленькая девочка каталась на роликах, а когда где-то рядом разорвался снаряд, она даже не повернула головы.

Ван дер Сток отмечает огромную разницу между моральным состоянием чеченских боевиков и мирных жителей, которые, порой, близки к помешательству. Там старики, женщины, множество голодных и больных туберкулезом.

Эрик Буве делится впечатлениями о своем пребывании на стороне российских войск. До середины декабря российские войска не встречали сопротивления на своем пути. Некоторые населенные пункты брались без единого выстрела. Буве входил в населенные пункты вместе со спецназом, специальными подразделениями МВД, которых называют "чистильщиками".

"Русские витали в облаках, они украшали цветами свои автоматы и были уверены в своей правоте, - рассказывает Буве. - По сравнению с войной 1994 года, российские солдаты лучше вооружены, лучше организованы, у них новая форма, им платят зарплату и хорошо кормят: мясо, рис, каша, суп и водка. Население с ними сотрудничает, чтобы спасти свои дома и своих детей. Русские приходят с деньгами, восстанавливают в поселках газ и электричество".

За два месяца Буве видел лишь двух раненых: "Они прячут своих раненых и своих убитых". Фотокорреспондент прошел с федеральными войсками до самого Грозного: "Солдаты уже не могли не воевать, они хотели разделаться с Чечней и войти в город". Но, как говорили ему офицеры, они не хотят повторять ошибок прошлой войны и стремятся избежать лишних потерь. Поэтому в течение двух месяцев Грозный подвергался жестоким бомбардировкам.

Лорен Ван дер Сток пробыл под этими обстрелами всего четыре дня. Боевики решили, что не стоит рисковать, и организовали отряд из ста боевиков, чтобы вывести из города его и других журналистов.

Оба фотографа приходят к единому выводу: "Если Грозный падет, то будут бункеры, КПП, террористические вылазки боевиков, страна будет находиться в состоянии войны до тех пор, пока русские не решат прекратить войну, которая им очень дорого обходится", - говорит Буве. Ему вторит Ван дер Сток: "Боевики не будут играть в смертников. Они отойдут в горы, когда понесут потери и не получат подкрепления. Но русские ничего не контролируют. Чеченцы будут брать в заложники целые полки. Вопрос не в том, может ли победить Россия, - она не может победить, - но как этот конфликт может повлиять на результаты выборов в России".

В течение долгих недель, проведенных в Чечне, фотокорреспонденты беседовали с участниками боевых действий. "Офицеры все время говорили мне, что они возьмут реванш, что они отомстят за своих товарищей, погибших в прошлую войну. Они говорят о святой и великой России. Но они, как видно, не усвоили уроков войн в Персидском заливе и в Косово. Если я высказывал противоположное мнение, они обижались. Но уже сегодня они должны прочувствовать, что такое война", - говорит Буве.

Ван дер Сток, в свою очередь отмечает усиление влияния ваххабитов. "Во время прошлой войны, чеченцы отличались открытостью, гостеприимством. Они умели держать слово. Фотографировались, где хотели. Но все изменилось. Война способствовала усилению влияния фундаменталистов. Появились бороды, на бритых головах - шапочки с религиозными символами. Фундаменталисты, в основном иностранцы, имеются даже в окружении Шамиля Басаева. Ваххабиты занимаются бизнесом, торговлей оружием, они вас могут похитить за 2 млн. долларов. Большая часть ваххабитов уже в горах. Чеченцы их иногда называют "рекламщиками", опереточными бойцами, так как они исчезают, как только бои становятся более интенсивными".

Выходцы из городов, более образованные и открытые, хотят, чтобы на Западе увидели мои фотографии и противостояли ваххабизму. Но более молодые, не знавшие войны, так же, как и деревенские жители, менее образованы и больше подвержены влиянию фундаменталистов. Я могу сказать, что религия о многом изменила их образ жизни, их привычки: они уже не танцуют свои воинственные танцы, положение женщин ухудшается, чеченцы становятся все более закрытыми. Если русские прекратят войну, ваххабиты уйдут. Если мужчины будут продолжать воевать с утра и до вечера, темная ночь опустится не только на Чечню, но и на весь Кавказ", - утверждает Ван дер Сток.